Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

И дальше пошел по столам. А бедняга Шпалер, ни о чем не подозревая, сидит и жует кусок «спортивного» мяса в другом конце зала. Спортсмены у нас питались отдельно, по своим нормам и в своем углу. Мы отобедали и мелкими стайками вниз потекли. В казарме уже было все готово к «торжественной» встрече. Весь Андрюхин класс уже вооружился всевозможными грохоталками и от нетерпения ножками подергивает: где же виновник торжества? Минут через пятнадцать собралась вся рота. Кто же такой случай упустит, товарища в водичку поокунать? Наконец наблюдатель, выглядывая из окна, радостно оповестил:

— Шпалер в пределах видимости! Идет в казарму. Приготовились!

Народ полукругом обступил дверь. Она открылась, и на пороге возник Андрюха. Узрев непонятное столпотворение народа и его явный интерес к своей персоне, Андрей растерялся. Жалко улыбаясь и ожидая какого-то подвоха, он неуверенно спросил:

— Что случилось, мужики?

И тут толпа взорвалась.

— Бракодел!

— Делает вид, что не знает!

— Хватай его!

— Документы из карманов вынимайте!

— На пирс!!!

Андрюха мигом очутился в стальных руках без малого двадцати товарищей, всех, кто смог дотянуться. Не помогла даже его хваленая физическая сила. Спеленали как миленького. Дежурный по роте торжественно зачитал телеграмму. Почуяв откуда ветер дует, Шпалер вился ужом, стараясь освободиться. Когда его под грохот эмалированных «барабанов» вынесли на улицу и понесли на берег, он не выдержал и начал, стараясь придать голосу шутливые нотки, кричать:

— Мужики, да не спал я с ней вообще! Так, языком трепал. Отпустите!

Но не тут-то было! Тормоза у курсантской братии уже отказали. Под шум и улюлюканье толпы Андрюху внесли на пирс и, раскачав, кинули в еще прохладную черноморскую воду. Тело описало красивую дугу и со всего размаха плюхнулось в море. Народ в восторге завизжал. Вынырнувший Андрей уже не улыбался, а во весь голос грозил изуродовать того шутника, который подстроил ему такую каку. Он подплыл к пирсу и попытался вылезти. Но его со смехом сталкивали обратно в воду и советовали бракоделу помыться еще. В итоге Шпалеру пришлось добираться до берега, потому что на пирс его так и не пустили.

После этих событий Андрей долго разыскивал виновников его позора. Недели две доставал, как мог, девочек с почты, но ввиду того, что из-за своего высокомерия не пользовался у них популярностью, ничего не узнал. Девчонки все, как одна, стали Зоями Космодемьянскими и отрицали все. Позже у него возникли смутные догадки о нашей с Гвоздем причастности к инциденту, но доказательств не было, и Андрею оставалось лишь от случая к случаю показывать нам зубы. Но самое главное: Шпалер перестал бравировать своими победами по женской части. Наверное, купание не понравилось.

Почетный гражданин города Севастополя

Красота одежды военной состоит в равенстве и соответствии вещей с их употреблением и обстановкою.

Граф Г. А. Потемкин-Таврический

Подшутить друг над другом в училище всегда любили. По-разному. Можно крышку стола под заправленное одеяло аккуратно поместить. Изможденный непосильной учебой курсант с размаха бросается на койку, а там. Неприятно заднему месту и спине. Еще тапочки к полу приколачивали, штанины зашивали — да любой курсант расскажет вам массу таких прикольчиков.

Однажды во время самоподготовки Лева Олейник самым натуральным образом уснул. Ну спал бы и спал. Это не смертельно. Все спят время от времени. Но он ведь храпеть начал, хлеще паровоза. Его разбудят, он минуту-другую глазами поворочает и снова — хлоп об стол лбом и давай по-новой воздух сотрясать. Ну никакой тебе учебы! Тогда не стали больше его будить, а взяли всем классом и перешили Левину шинель. Вынули из погон якоря, а на их место аккуратненько пришпандорили по две шитые нарукавные звездочки. И стали погоны, почти как вице-адмиральские. Добавили еще на шинель пару рядов пуговиц: и спереди и сзади, на рукава нашили мичманские треугольники и еще что-то, уже не помню что.

В девять вечера самоподготовка закончилась, и все бегом из учебного корпуса бросились вниз, на построение увольняемых. Кто по женам и семьям, а кто просто погулять. Лев спросонья шинель накинул и вместе со всеми — ходу. А на улице темно, старшекурсников отпускают без проверки, вот Лева и шарахнул в город в таком экзотическом виде. А мы помалкивали, только посмеивались про себя.

Говорят, у начальника патруля на Графской пристани челюсть отвисла до самого мужского места на теле. Что там Лева ему втюхивал — неизвестно. Главное, удалось ему вернуться в училище, а не в комендатуру. Весь вечер перешивал он свое «пальто» и бурчал на окружающих. Но по природной доброте ни на кого особо не обиделся и даже сам смеялся над своим «адмиральским» видончиком. Короче, любили пошутить курсанты, кто во что горазд.