Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Когда адмирал закончил, пунцовый штабной замполит вывел всех из кабинета, торопливо порекомендовал все же посадить Дюшу суток на десять на губу и стремительно убежал. Наверное, зализывать душевные раны. А Дюша после этого всегда говорил, что лично ему адмирал такой-то рекомендовал шампанским не увлекаться, а лучше пить домашнее виноградное вино. И приятно, и полезно!

Мимоходом. Кое-что о запахах

Все это происходило во времена все той же злосчастной антиалкогольной кампании, о которой мы только что вспоминали. Народ тогда насторожился, потом обмяк, плюнул на все, и худо-бедно начал крутиться: отраву всякую гнать, в очередях с 14.00 выстраиваться. Попросту говоря, научились люди жить в новых условиях. Потому что мы к любым новым условиям всегда готовы. А вот некоторая часть народа, облеченная доверием нашего главного рулевого, напротив, начала битву не на жизнь, а на смерть с поганым зельем и теми, кто его употребляет. Посредством всего доступного. Телевизор, радио, газеты — дело ясное. Но венцом атаки, острием удара, верхом всего были, конечно, партсобрания. Партбоссы местного значения наперегонки ударились в массовые форумы с главным лозунгом: долой алкоголь!

После достопамятного указа прошло совсем немного времени, и начпо моего родного училища решил собрать большой общеучилищный партийный хурал. Естественно, все по тому же, градусному, поводу. Сам каперанг Старунов вредностью и подлым характером не отличался, был честен, вот только линия партии порядком напортачила в голове каперага за годы партполитработы, оккупировала все извилины и властвовала там безраздельно.

В актовом зале собрали всех коммунистов. Сажали по рангам: впереди старшие офицеры, за ними помладше, следом мичманы и гражданские служащие и на галерке — курсанты (из числа тех, кто к этому времени успел осчастливить партийные ряды своим присутствием). За столом президиума по доброй большевистской традиции восседали — начальник училища с заместителями. На трибуну поднялся Старунов и начал поливать зал пламенными руладами о вреде и пагубности всего спиртосодержащего. Каперанг говорил горячо, убедительно, силу его словам добавляла безусловная личная вера в идею дезалкоголизации страны. Зал подавленно молчал. Бурное военно-морское прошлое выработало в большинстве присутствующих несколько иное отношение к поднятому вопросу.

В один из моментов своего пламенного выступления разгоряченный Старунов, полыхая праведным негодованием, привел в качестве примера один случай:

— Еду я в рейсовом катере, значит, в училище. Проверять прибытие увольняемых. Рано ехал, не стемнело еще. И представьте себе, товарищи! Выхожу на корму покурить, а там! Стоят три пятикурсника, с тремя мадамами расфуфыренными, разговаривают, смеются, а от них, товарищи начальнички, такой запашище! Кагор, по-моему. Закачаешься! И это наши выпускники! Я им, естественно, замечание, а они — пререкаться. Забрал документы, прекратил увольнение. Позор!

Зал подавленно молчал. Тишину нарушил одинокий голос ряда с третьего:

— Сергей Николаевич, разрешите?

Старунов перевел дух и посмотрел в зал. Голос принадлежал капитану 1 ранга Шору, бойцу старой флотской гвардии послевоенного воспитания. Проплававши все океаны, понюхавши пороху, Шор запретов не признавал, однако и службу любил. Любил, как любят вредную, злую жену, но мать своих детей. Он любил говорить, что офицер флота должен быть отутюжен, выбрит, пахнуть классическим одеколоном, хорошим табаком и лучшим коньяком. И самое главное — никогда, ни при каких обстоятельствах не быть пьяным. Аристократичный Шор с одинаковой степенью осведомленности мог говорить об искусстве, литературе, ядерных реакторах и проблемах вшивости матросов в условиях длительного отсутствия бани. При желании просоленный каперанг мог выдавать фразы, которые вгоняли в краску даже дворников и бомжей. Словом, знал и умел все, что обязан был знать и уметь офицер военно-морского флота. Старая гвардия, как ни крути!

— Сергей Николаевич! Дорогой! Молодые люди вели себя прилично, не буянили?

Старунов не сразу понял, к чему клонит Шор.

— Попробовали бы только! Беспардонные, безответственные разгильдяи!

Шор развел руками.

— Извольте, Сергей Николаевич! К чему же такое аутодафе? А если я, извините, пущу газы, то, простите еще раз, это ведь не значит, что я обосрался и наделал в штаны!

Зал пару секунд переваривал услышанное, а потом взорвался громовым смехом и аплодисментами. Тема алкоголя умерла от одной лишь фразы матерого каперанга. Правда, ненадолго.

Мимоходом. Идеальный солдат