Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Меня воткнули в этот экипаж за несколько суток до выхода. Личный состав уже укомплектовали, но в последний момент один из управленцев изобразил язву и слег в госпиталь. Вместо него выцепили меня. Я, как положено, прибыл, доложился и получил место в каюте. Вопреки правилам, меня поселили в пятом ракетном отсеке, в четырехместной каюте. Наше жилище было воистину интернационально. Жило нас четверо, ракетчик — командир отсека, два управленца и офицер из РТС. На вахте стояли в разных сменах. Я и ракетчик в первой, с двенадцати до четырех, другой управленец в третью, а каплей Мастеров, по прозвищу Мастер, из РТС, во вторую. Вахту Мастер нес в ЦП на БИУСе, возвращался с нее всегда измочаленный и изможденный. Мало того, что вторая смена всегда считалась собачьей, спать-то всегда под утро больше всего хочется. Так она еще стояла вместе с командиром! А тот служить заставлял по полной форме, и все четыре часа доставал всех присутствующих в ЦП всевозможными каверзными вопросами. Дремал в кресле редко и держал народ в постоянном напряжении.

Сутки на третьи после выхода, когда чехарда поулеглась, и жизнь вошла в спокойное русло, случилось занятное событие. Ночью, в четыре утра мы сменились с вахты и завтракали в кают-компании. Командир завтракал вместе с нами, перекуривал, потом шел в ЦП менять старпома и оставался стоять до обеда. Надо сказать, командир вырос на Кавказе и очень любил в свободную минутку перекинуться с кем-нибудь партию-другую в нарды. Шешбеш, кошу — кому как угодно. Игру эту он обожал, и даже, купив красивый подарочный экземпляр, презентовал его кают-компании. Так вот, в тот день командир, прожевав «квадратные» яйца, оглядел дожевывающих завтрак офицеров и спросил:

— У нас в этой смене в кошу кто-нибудь играет?

За прошедшие дни я уже успел убедиться, что никто. Сам я тоже очень любил нарды. На заводе, где я работал после школы, нарды были очень популярны. На перерыве к столам в бытовке пробиться было просто невозможно. Играл весь цех. Каждый токарь и фрезеровщик считал своим долгом иметь личную кошу, которые вытачивались с учетом вкусов и пристрастий каждого. Была и у меня. К моему огорчению, в моей смене любителей покидать камни не нашлось. Поэтому, когда командир задал вопрос, я не раздумывая ответил:

— Я, товарищ командир.

Командир посмотрел и, хмыкнув в усы, бросил:

— Ну садись, Белов, перебросимся пару партий.

Разместились мы за журнальным столиком. Командир исподлобья поглядел на меня и спросил:

— Белов, ты в «короткую» с выбиванием играешь?

Не зная про мои давние игровые навыки, командир, очевидно, думал, что играть я умею только в самые примитивные варианты, вроде простой или «бешеной». Но, получив, к своему удивлению, утвердительный ответ, даже позволил себе улыбнуться:

— Тогда начали.

Первую партию я продул вчистую. Сказалось долгое отсутствие практики, да и манеру игры противника я еще не знал. Командир что-то приговаривал под нос, кидая кости, посматривал на меня и довольно улыбался. Я же в процессе игры понял, что командир — игрок выше среднего, но чересчур прямолинеен, как будто думает, что проиграть при всем желании просто не сможет. Вот она командирская натура-то! Вторую игру я довольно легко взял. Командир удивился. Третью игру я закончил победоносно, не дав выбросить ему ни одной фишки, что считается особо позорным проигрышем. Горечи поражения командир ничем не выказал, разве только ожесточеннее бросал камни и стал реже улыбаться. В четвертый сеанс я снова наголову разгромил противника, не оставив шансов на реванш. С минуту командир сидел молча, потом встал и, направляясь к выходу, бросил:

— На сегодня хватит. Завтра продолжим. Отдыхай, Белов.

После ухода начальника народ вытащил видеомагнитофон и расселся смотреть кино. После кино особенно не спалось, я лежал, читал книгу, ходил курить. Бодровствовал, одним словом. Таким манером я докантовался до восьми утра. Вторая смена сменилась с вахты, и в каюту влетел взвинченный до верхнего упора Мастер.

— Твою мать! Не вахта, а смерть! Шеф как с цепи сорвался, перетрахал весь центральный вусмерть! Все хреновые, все вахту нести не умеют, все ни черта не знают. Короче, все козлы, а он д'Артаньян! Побудил всех командиров подразделений нотации читать. Мне приказал новые зачетные листы выдать! Глупый я, ничего не знаю! Ё-моё, его как будто в нарды обули, словно щенка.

Мне показалось, что я ослышался. Перебив монолог Мастера, я сознался:

— Я с ним играл. Три один в мою пользу. Это что, смертельно?

Мастера вздыбило:

— Блин! Тебя что, не предупредили? Не вздумай у него выигрывать! У нашего шефа самолюбия больше, чем здравого смысла. Он же себя Джомолунгмой считает, а всех остальных эмбрионами! Для него проигрыш, как коровье дерьмо на голову при всем народе. Запомни: одну партию выиграл — три проиграй! Просек?

Я просек. В течение дня меня еще трое из вахты ЦП второй смены убедительно просили унять гордыню и сдаться командиру как можно более корректно.