Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2

Пробежка — это святое. Чувствую, как за прошедшее время организм окреп. Пять километров для него становится привычной нагрузкой. Даже не нагрузкой. Скорее привычным удовольствием, когда мышцы работают как отлично собранный и смазанный механизм, прохладный утренний воздух заполняет легкие, а мысли текут сами по себе, обретая удивительную четкость.

Николай приноровился к моему темпу и уже не пытается убежать вперед, хотя с его ножищами это не составит труда. Обычно мы бегаем молча, но сейчас бывшего десантника переполняют эмоции.

— А чё я один пойду? — говорит он.

— А чё со мной?

— Ну, ты с их главным "вась-вась"… и вообще из газеты, тебе везде рады.

Поводов появиться на раскопках у меня масса. У Аникеева я теперь в почёте, а девчонки — благодатная натура для фото. Вряд ли они мне откажут. Тем более, что я обещал Аникееву отснять сокровища его камералки. Можно сделать это на "отмахнись", и археолог даже не заметит разницы. Но я так не люблю.

Каждое задание это вызов, и это практика. Только "задрачиваясь" по вещам, которые кажутся элементарными, ты переводишь знания в навык, а навык — в интуицию. Хороший фотограф видит композицию и свет. Профи видит финальный образ.

Сколько раз, болтая с человеком в кафе или на улице я не мог успокоиться, потому что у него сзади был неудачный фон, или какой-нибудь предмет "торчал" у него из-за головы. Приходилось менять позу, чтобы "картинка" стала нормальной. Иногда пересаживаться. Особенно смешно это выглядит, когда общаются два фотографа.

Для предметной съемки нужен свет. Его у меня нет. Остаётся либо тащить находки в ателье к Митричу, либо обзаводиться собственной аппаратурой. Мобильной, поскольку генераторов на раскопках я не заметил. Да и не представляю, есть ли в эту эпоху что-то мобильное для получения электричества и размерами меньше, чем КАМАЗ.

Задача непростая, но, возможно, на аппаратуру удастся раскрутить косматого предводителя археологов. Он казённые средства будет тратить, а не свои.

На первом месте у меня сегодня товарищ Комаров с выставкой. Для времён в которых нет интернета и соцсетей, выставка — это лучшый способ продвижения. Даже если она сборная, и кроме твоих работ там будут представлены снимки других фотографов. Одно смущает. Почему Комаров сказал о ней только через неделю, после того как запросил пленки.

Надоело за мной бегать, и добавил к кнуту пряник? Настоящий ли он, или мне перед носом муляж подвесили?

— Ну так чего? — выводит меня из задумчивости Николай, — пойдем?!

Вспоминаю Надю, её мягкие губы, молодое гибкое тело… Р-р-р… нет! Первым делом самолёты.

— Сходи по "форме", — предлагаю, — с доцентом познакомишься, проведёшь беседу о профилактике алкоголизма в студенческой среде. Заодно остудишь горячие головы. если до кого-то вчера не дошло.

Идея, которую я преложил для отмазки, нравится мне все больше. Милицию сейчас уважают. А похмельный Серёжа обоссытся по полной программе, и из его дурной головы уйдут любые идеи сорвать зло на девчонках.

—Нормально! — расцветает Степанов.

— Алик! Ты-то мне и нужен! — слышу прелестный голосок, в котором сейчас звенит сталь.

— Физкульт-привет, Марина Викторовна! — младлей продолжает бег на месте, изображая образцового советского физкультурника.

Заболтавшись, мы не заметили, как добежали до главной достопримечательности маршрута — дома главного редактора.

На лице Степанова замечательное выражение. Он похож на ребёнка, который втихоря слопал все конфеты. И стыдно, и радостно, что никто об этом не знает. Его чувства к редакторше не прошли совсем, но заметно отступили.

Подосинкина, в обтягивающей белой маечке и спортивных брючках-шароварах, очаровательна. А вот взгляд не предвещает ничего хорошего.

— Здрасте, — выдаю я.

— Где снимки с фабрики? — редакторша упирает ручки в бока. — Ушел вчера, и с концами!

— Марина, у меня что, Полароид?! —охреневаю.

— А что это? — поднимает бровки Марина.

— Фотоаппарат такой, — злюсь на себя за несдержанность. — Импортный. На кнопочку жмешь, а оттуда готовая фотография вылезает. Про него в "Советском фото" статья была.

— Вот ведь! — с сельской непосредственностью крутит башкой Николай, — Ишь, придумали.

Кажется, я опять промахнулся с эпохой. Да, я знаю что в Союзе "Полароиды" начнут штамповать только через десять лет. Но ведь Подосинкина — столичная жительница. Должна была слышать про такую буржуйскую "приблуду".

— Бесперспективная технология, — закрываю тему, — тупиковая ветвь развития. Отрыжка общества потребления.

— Ты мне зубы не заговаривай! — нагоняет строгости Подосинкина, — Ты где вчера весь день был?!

Николай густо краснеет, как всё тот же школьник, которому предъявили извлечённые из шкафа пустые фантики. Подосинкина переводит взгляд с меня на него и обратно. Не понимая, в чем дело, она постепенно закипает.

— В работе фото, — отвечаю спокойно и по существу. — Сегодня до вечера отдам.

Не её блондинистое дело, где я вчера был. В очередной раз радуюсь, что наши отношения не перешли из деловых в более близкие. Кажется, у нас назрел разговор о личных границах.