Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 3

Над домом висит густое и недоброе облако. Осиный рой.

Четверо ремонтников уже выглядывают из за уличной ограды, ещё трое спешно покидают место происшествия.

— Фотограф, эй! Алик! — машет мне из-за забора очкастый Витёк. — Вали оттуда. Съедят!

Его физиономия как минимум в двух местах распухла от волдырей. Следами тесного общения с осами могут в той или иной степени похвастаться все «старшаки».

Больше всех, по закону вселенской справедливости, досталось Серёге. Именно он наткнулся на гнездо под очередным листом рубероида.

Точнее, само гнездо находилось на чердаке. Осы вылетели в щель между подгнившими кровельными досками. Они были очень недовольны и быстро нашли тех, на ком это недовольство можно сорвать.

Я немного замешкался. Бежать из собственного дома почему-то кажется мне постыдным. Ровно до первого укуса.

Укус осы ощущается особенно. Такое чувство, что она лупит тебя крохотным электрическим шокером и все нервные окончания в этом месте бьются в конвульсиях.

Словно вместо яда она впрыскивает в тебя всю свою ненависть.

— Чтоб тебя!

Хлопаю себя по шее и чувствую, как недобитая гадина падает под рубашку и ползёт там, выбирая место для нового укуса. Ещё одна тварь запутывается у меня в волосах. Опомнившись, несусь к ограде. Уже по дороге понимаю, что спрятаться в доме было проще и логичнее.

Поле битвы остаётся за осами. Они вьются над домом как маленькая серая шаровая молния.

— Отработали на сегодня, — говорит Витёк, — шабаш.

— В смысле?! — оборачиваюсь к нему.

— Я туда не полезу, — сообщает он. — А если у меня аллергия на укусы? Вдруг я помру тут, вдали от цивилизации?

Остальные «слоны» согласно машут головами.

— От какой цивилизации? — говорю, — тут ЦРБ есть. Не переживай, откачают.

— Туда лезть бесполезно.

— Они до ночи не успокоятся.

— Утром их надо, по росе…

— Керосином…

— А лучше дустом…

— Лучше само гнездо поджечь!

— Ты дурак? — я поворачиваюсь к последнему говорившему, — Какой поджечь, оно на чердаке! Дом же сгорит!

— Ну я так, гипотетически, — сопит худой и смуглый парень в шляпе из газеты. — В плане теории.

— Сегодня они точно не успокоятся, — стройотрядовец Анатолий говорит от лица всей банды. — И пока гнедо на чердаке, делать что-то бесполезно. Не дадут работать.

— И как мне с этим жить? — показываю на полуразобранную крышу, — а если дождь?

— Так материала всё равно нет, — говорит он, — ты чем крышу крыть планируешь? Так же, как было, рубероидом? Или шифером поверх? А может, оцинковкой? Если рубероидом, то гудрон нужен. Доски кровельные поменять придётся многие, там сгнило всё. — Он упирает руки в бока и начинает «лечить» меня с видом опытного прораба. — В общем, хозяин, ты готовь материалы. А мы завтра подгребём к тому же времени. Лады?

— Лады, — вздыхаю я.

Вот не было печали. Как-то в прежнем времени у меня все стройки намного проще проходили. Утвердишь смету, переведёшь деньги, и через какое-то время приезжаешь в готовый дом. И без понятия, что там на крыше, шифер или рубероид.

За советом я обращаюсь к человеку, который намного лучше ориентируется в реалиях окружающей эпохи. К Жендосу. Я то привык, что достаточно поехать на базу, выбрать необходимое и оплатить доставку.

Хрен вам! Наличие денег не гарантирует ни-че-го. Только сейчас я понимаю отчаяние миллионера Остапа Бендера. Бабки есть, а приобрести на них ничего нельзя.

— Шифером несолидно, — говорит Жендос, — железом крыть надо. Шик!

Листовое железо в Советском Союзе — все равно, что сердце юной прелестницы. Купить его невозможно. Можно только украсть.

Самостоятельно я этого делать не собираюсь. Такие идиоты отправляются за решётку куда чаще, чем профессиональные преступники. Нарвёшься на какого-нибудь «украл, выпил, в тюрьму» и пойдёшь следом за ним прицепом.

Так что я отправляюсь к человеку, который уже однажды предложил мне пошалить с законом. К Людмиле Прокофьевне Леман.

* * *

— Альберт, ты не перестаёшь меня изумлять, — Леман аристократично постукивает ложечкой по кофейной чашке. — Я ещё понимаю, зачем тебе могут понадобиться доски, кровельное железо и рубероид. Но это?! — она зачитывает, — Коробка пустая из-под телевизора, или чего-то подобного по размеру, лист ватмана, три листа кальки. Это вообще что? Ты решил в фокусники податься?!

Мы пьём кофе с «Араратом» в кафетерии напротив автовокзала, вприкуску с разломанной на дольки плиткой шоколада. Костюм на ней тёмно-синий, несмотря на жару. Она рада вырваться из сумрака своего подвала. Так, по крайней мере, мне сегодня кажется.

— Это передвижная фотостудия, — объясняю ей, — внутри коробки — фон, сверху, снизу и с боков источники света.

— И кого ты фотографировать собрался? — Людмила Прокофьевна веселится, — карликов, или кукол?

— Предметы разные, — рассказываю терпеливо, — часы или украшения для журналов. В этой коробке нет тени и фотографии получаются идеальными.

Буквально на пальцах объясняю ей устройство лайт-бокса. То, что предметная фотография, как и журнальная реклама уже существуют, я убедился на примере того же «Советского фото».