Стопа бога

В третий раз почувствовал выступавшие края одной из плит. Наклонился, чтобы пальцами ощупать швы. Затем достал фотографию. Дважды сменил положение своих стоп, прежде чем в точности воспроизвёл изображённое на снимке. Именно так, именно здесь стоял отец. Теперь отпечатки их ног полностью совпали. И эта мысль парализовала. Максима бил озноб, подгонял страх. И всё же он не мог пошевелиться. Вновь и вновь переводил взгляд с беспалой стопы Шустова-старшего на свою. А потом пришла грусть, в причинах которой уже не было сил разбираться.

Максим торопливо натянул носки и кроссовки. Игра была закончена. Оставалось сделать последний шаг.

Достал из рюкзака нож Сальникова. Провёл им по швам. Убедился, что в них вместо цементной затирки – обычная грязь. Вычистил её. Затем попытался подцепить плиту. Она чуть подалась, однако Максим боялся сломать кончик лезвия и не торопился. Вновь достал фотографию. Ещё раз сверился с ней и вставил нож ровно в то место на шве, где отец сфотографировал свою беспалую ногу. Теперь лезвие прошло глубже.

Максим осторожно навалился на ручку. Плита нехотя приподнялась. Ещё немножко – и он подцепил её онемевшими от холода пальцами. В надрывном, отчаянном усилии потянул плиту вверх и сумел поставить её стоймя, едва не опрокинув.

Увидел волнистое полотно сухого бетона и квадратный тайник по центру – сантиметров двадцать в глубину и сорок в ширину. Значит, Максим не ошибся. Разгадал значение «Города Солнца» с его Тапробаной, значение фотографии со странной надписью на обороте. Добился своего. Проделал бесконечно долгий путь от ярославских берегов Волги до горной вершины на Шри-Ланке. И всё – ради этого тайника. Вот только он пустовал. В нём ничего не было. А на дне тайника красовался выведенный по бетону узор. Уже знакомый символ. Человекоподобная фигура с распростёртыми руками и полукружием взошедшего солнца над головой. Символ из таинственного города, изображённого Александром Бергом на внутреннем слое «Особняка».

Максим, ошеломлённый, стоял на месте. Не было мыслей. Только гул ветра в ушах. И тайник, выпотрошенный, наверное, много лет назад. Какие-нибудь паломники могли невольно нащупать неровность плиты. Или монахи. Или монах. Джерри.

Максим в отчаянии ударил кулаком по вздыбленной плите. Не почувствовал боли. А потом поднял взгляд и увидел, что Джерри стоит возле калитки. Наблюдает за ним. Всё такой же блаженный, едва закутанный в шафрановую кашаю, босой.

Максим выпустил плиту, и она, покачнувшись, завалилась навзничь.

Громкий каменный хлопок отрезвил.

– Аня, – прошептал Максим.

Она бы так просто не отпустила монаха. Сделала бы всё, чтобы задержать его в комнате: задавала бы вопросы, льстила, шутила, смеялась, наконец, упала бы в обморок, а увидев, что Джерри выходит наружу, выскочила бы вместе с ним и сумела бы как-то предупредить Максима об опасности. И всё же Джерри стоял один. Ани поблизости не было.

Глава семнадцатая. Синяя записка

– Где Аня?

Ветер холодил обнажённую голову, задирал подол обёрнутого вокруг бёдер саронга. Джерри не обращал на это внимания, с сожалением смотрел, как гнев и решительность исказили лицо Максима. Он в самом деле был похож на отца. Даже больше, чем могло показаться на первый взгляд. Медленно вышел из калитки, осмотрелся, будто поблизости могли прятаться другие люди, и теперь угрожающе поднял руку с ножом. Кажется, пустой тайник его обеспокоил.

– Где Аня?!

Джерри примирительно улыбнулся. Знал, что лучше не совершать резких движений, поэтому сделал несколько плавных шагов вперёд и протянул Максиму заранее подготовленную записку на плотной синей бумаге. Максим никак не отреагировал. Замер в полнейшей неподвижности. Пристально смотрел Джерри в глаза, будто не замечал записку, а потом вдруг махнул рукой – выбил её и тут же процедил:

– Хватит игр. Где Аня?

– С ней всё в порядке. Она пьёт чай. Я добавил пару листиков саган-дайли́ для бодрости.

– Что вы здесь делаете?

– Я? – Джерри мягко рассмеялся. – Я здесь живу.

Кажется, Максим был растерян. Слишком устал, окончательно запутался. Загнал себя в ловушку. Не знал, что делать, и только крепче сжимал рукоять ножа.

– Ударишь меня?

– Если потребуется.

– И поступишь опрометчиво. Ведь ты хочешь получить то, что раньше лежало там? – Джерри указал на вскрытый тайник за спиной Максима. – Послушай, почему бы нам не выпить чаю, а потом ты решишь, стоит меня убивать или нет. Только для начала…

– Что?

– Вернём плиту.

Прошло не меньше минуты насупленного ожидания, прежде чем Максим опустил нож. Согласился вернуться к опрокинутой плите и держался исключительно за спиной Джерри. Боялся, что его обманут. Взглядом и движениями напоминал детёныша диких лесов. Слишком порывистый, слишком прямолинейный. Как и его отец.

Сдвинули плиту на место. Убедились, что она лежит ровно, и только после этого отправились назад, в тепло покинутой комнаты. Максим по-прежнему шёл сзади. Не выпускал ножа из рук. Джерри был уверен, что он им никогда не воспользуется. И не потому, что испугается, нет. Просто не сможет.