Стопроцентные чары

— Расизм в стенах нашего университета не приемлем, — напомнила Борзая, смерив Ангелину Семеновну сочувствующим взглядом. Так смотрят на душевнобольного в смирительной рубашке.

— А я и не скрывала, что терпеть их не могу. — Женщина беспечно тряхнула кудряшками. — Я и здесь-то батрачу исключительно ради надбавок за сложность и напряженность.

— И компенсации за зубные пломбы из драконьей кости, — оживился Шаркюль.

— Точно, страхолюдик.

— Главное, чтобы это не помешало вашей работе. — Скальный, ничуть не расстроенный из-за разрозненности в коллективе, приблизился к Маккину и добродушно потрепал того по плечу. Сила этого дружелюбного жеста была велика — голова юноши задергалась из стороны в сторону, будто шею ему заменила пружинка Слинки. — Семеновна, что будем делать с этой парочкой?

— В каком смысле? — насторожилась женщина.

— Вы наш любимый и, не побоюсь этого слова, гениальный завхоз, отвечающий за распределение по общежитиям. Так подскажите нам, как расселить девочку и мальчика, по воле случая оказавшихся соседями по комнате?

— За одни ваши льстивые речевки я вас, начальничек, буду обожать, пока на меня не снизойдет благодатная лень хоть что-то обожать. Но, — Ангелина Семеновна уперла одну руку в бок, выставила бедро и грозно выпятила грудь, — я не допускаю ошибок. Ровно в шестнадцать часов сего дня мне передали окончательный список студентов. Всего за один час я распределила остатки с учетом расовой и половой принадлежности. Тютелька в тютельку. По комнаткам общежитий, которые я же все лето и расширяла в связи увеличением численности учащихся! Мои проекты выверены и вылизаны в полном соответствии с требованиями Единого Парламента магов! Ни сантиметрика лишнего пространства!

— Верю, верю, Семеновна, не горячись. — Скальный расплылся в улыбке, видимо, гордясь наличием в штате столь скрупулезных сотрудников.

— Значит, ошибка произошла при окончательном формировании списка, — пришла к заключению Борзая.

— Согласен. — Немезийский задумчиво кивнул. — Скорее всего, поступление девочки в университет находилось под чарами «Условия». Кто-то подал за вас заявление на поступление, студент Теньковская?

«Вот бы знать!»

— Да. — Аркаша с чистой совестью списала грешок на родителей. Кто ж еще мог так поглумиться над ней?

— Отлично, разобрались, — продолжил заместитель директора. — Условие было выполнено, а имя отразилось в списке поступающих лишь в последний момент. А тот, кто формировал окончательный список, в спешке допустил ошибку, отразив фамилию девочки как мальчишечью.

— Вот же зараза крашеная! — Ангелина Семеновна, брызнув слюной от гнева, развернулась к куче папок, которая совсем недавно служила ей могучим щитом, и взревела: — А ну ходь сюды, практикантка недоделанная!

За «щитом» что-то грохнулось, а затем раздалось застенчивое «ой».

В поле зрения наблюдавших появился сначала чей-то зад, обрамленный цветастым сине-фиолетовым подолом, а затем выкатилась и вся девушка, — она просто-напросто наклонилась и попятилась, выбираясь из-под завалов.

Невысокая круглолицая блондинка с поблескивающими в неестественном свете глазами и тяжелыми завитыми локонами, спускающимися по плечам, одернула кардиган нежного розового цвета, стряхнула невидимые пылинки с юбки платья и жестом заядлого заучки вернула сползшие с переносицы очки на место.

— Я вообще-то не практикантка, — обиженно сообщила девушка, извлекая из декольте невесть как затесавшиеся туда свитки. Справившись с этим нелегким делом, она выпрямила спину и, вздернув подбородок, зашагала к Ангелине Семеновне. Та яростно краснела и бледнела, как спрессованная малина, залитая молоком.

— Борислава Ильинична Купава, — пояснил Евгеник, оглядываясь на Аркашу и Маккина, которые пытались переварить вновь полученную информацию. — Наш штатный психолог с этого года. — Прижав пальцы к губам, как застенчивая школьница, директор наклонился в сторону ребят и с радостной доверчивостью прошептал (при этом все слышали каждое слово): — Кажись, она шпион Единого Парламента магов.

— Сотню раз уже повторяла, что я не шпион, — поморщилась Борислава.

— Что, ни капельки? — разочарованно пробубнил Скальный, корча умильную рожицу. — Ни капелюшечки?

— Директор, — снисходительно протянула Борзая. Ее вид говорил, что к причудам начальства она уже привыкла, но веселье намерена удерживать в рамках приличия.

— Да, Карин, выбиваемся из графика, — посерьезнел Скальный. Ударив кулаком по раскрытой ладони, директор поднял руку и объявил: — Даю вам две минуты, чтобы разрулить ситуацию.

— А что стряслось? — Борислава захлопала кукольными глазками.

— Ты девчонку как мальчишку записала, дуреха! Теперь моя чудесная система псу под хвост! — Ангелина Семеновна вцепилась в собственные кудряшки.

— Ох, святушки, — испугалась штатный психолог. — Кто ж знал, что меня заставят списки составлять. У меня же род занятий совсем иной.