Сторно

– В штабе все бегают, как угорелые, после ночного боя. Толком не знают кто вы, и что вы. За голову хватаются от количества битой техники. Часов в десять шифровка пришла из штаба армии с приказом оказывать вам всевозможную помощь. Какую помощь? Как оказывать? Никто понятия не имел. А тут Валькины машины с ранеными и убитыми пришли. Ну, водители всё и рассказали. Батарею 76-мм УСВешек вам переподчинили. Меня комбатом назначили. Принимайте. Вечером обещали ещё снарядов подбросить.

– Вовремя вы. Нас сегодня чуть в блин не раскатали. Если бы не Валентин, уж и не знаю, как всё бы повернулось. Кстати, вот и он.

По дороге со стороны деревни почти бежал Строгов. Лейтенанты пожали руки и обнялись. Пока я осмотрел пушки, они оживлённо обменивались новостями.

– Евгений, – я прямо дал понять, что он стал своим, – построй бойцов. Хочу познакомиться.

– Батарея! К машинам!

– Здравствуйте товарищи.

– Здра жла трищ шна.

– Я, старшина Батов Василий Захарович командир отдельной роты специального назначения. Сокращённо ОРСН. Вы приданы нам для усиления, значит, теперь вы тоже бойцы этой роты. Опережая ваш вопрос, скажу, что днём и ночью, на позициях и во вражеском тылу мы уничтожаем превосходящие силы противника. Вы скажете, все воюют. Да все. Но мы никогда не считаем врагов. Наш девиз: враг должен лежать в земле. Сейчас располагайтесь в деревне, познакомьтесь с бойцами, пообщайтесь. Возможно, найдёте знакомых или друзей. Завтра с рассветом выступаем в сторону Брестского шоссе.

Раздав указания, около шести вечера я засобирался в Коссово в штаб дивизии. Ванька Иванов перекинул через борт полуторки трофейный пулемёт и сам забрался в кузов. Я сел за руль, а Баля, заведя аппарат с ручки, уселся рядом.

Когда мы тронулись, я сразу горько пожалел, что выбрал полуторку, посчитав её более компактной и лёгкой, чем трофейные «немцы». Но, как выяснилось, она оказалась особым видом самобеглой коляски, и являлась механизированным гибридом необъезженного жеребца, деревенской телеги и керосинового примуса. Короче, я сел за руль и поскакал. Благо ехать до города было всего около девяти вёрст. Но и того лично мне хватило, чтобы по приезду пощупать все ли зубы на месте. Про Ваньку в кузове я уже молчу. Обратно поеду шёпотом, иначе роте придётся искать нового командира.

В штабе царил активный беспорядок. Заняли старинный особняк только вчера, и обитатели ещё не освоились. Добиться толка от пробегающих мимо оказалось делом безнадёжным. Наконец, на фамилию Иванюк отреагировал проходящий мимо майор, а, когда я назвал цель прибытия, он указал на ведущую на второй этаж лестницу с вытертыми за полтора века мраморными ступенями. Наверху разместились старшие командиры в том числе и комдив. В «предбанник» перед его кабинетом входило и выходило немало командиров с разными петлицами и нашивками, аж рука устала приветствовать начальство. Но, слава богу, никто надолго не задерживался. Заправляющий здесь лейтенант, выслушав меня, нырнул за обитую дерматином дверь, через минуту выглянул и кивнул:

– Заходите. Комдив ждёт.

В комнате два полковника и капитан нависли над картой, накрывшей большой массивный стол, и что-то обсуждали.

– Разрешите войти. Командир отдельной роты специального назначения 17 мехкорпуса старшина Батов. Здравия желаю.

– Так вот ты какой, герой, – один из полковников приблизился, другие принялись меня разглядывать, – давай знакомиться. Командир 30 танковой дивизии, полковник Богданов. А это начальник штаба полковник Болотов и начальник особого отдела капитан Хвощинский. Не удивляешься, что мы с тобой запросто общаемся?

– Нет. Все мы из одного праха. Причуды судьбы.

– Вот как. Интересно. Майор Иванюк доложил, что твоя рота почти полсотни немецких танков наколотила. Так?

– Сегодня 39 единиц подбили и кучу иного железа помимо танков. Для того и воюем.

– И сколько всего на счету?

– В целом по боевому журналу сто девятнадцать единиц бронетанковой техники. Танкетки и броневики не считали.

– Товарищ полковник! – вскочил особист, – мне уже докладывали, что они занимаются приписками и фальсификацией побед, но теперь то вы сами слышали. Это же невозможно! Сто девятнадцать! Три полнокровных немецких танковых батальона! Без одного батальона дивизия!

– Прошу прощения, товарищ полковник, – я начал закипать, – не хочу вступать в бессмысленную дискуссию по несуществующему вопросу, и не собираюсь никому, ничего доказывать. Вы спросили, я ответил. А для ясности товарищу капитану государственной безопасности достаточно прокатиться по ружанской дороге. Вся наша «фальсификация» там ещё дымится. А если проехать дальше, то в восточном пригороде Ружан ещё одно поле завалено битой «фальсификацией». Да, и у Слонима её немало ржавеет. И ещё. Не советую товарищу капитану кричать на меня при мне.

– Всё, всё. Успокойтесь оба. А ты смелый, старшина. Не боишься особого отдела?

– Я немцев не боюсь, а своих почему должен? Зачем бояться, когда поздно беспокоиться.

– Хм. Ловок, – полковник Богданов ухмыльнулся и покосился на пунцовое лицо особиста, – но перейдём к делу. С чем пожаловал, старшина?