Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах

Борис Маркович сделал паузу и перевел взгляд на Ровенскую, которая, кажется, начала понимать, о чем пойдет речь, и от этого чувствовала себя немного неловко. Такие встречи, как сегодня, конечно, уже никого из адвокатов не шокировали, но еще не считались в порядке вещей…

— Всем хорошо. Все довольны. Всех все устраивает… Дятлов, это ведь ты у нас за транспортной милицией надзираешь?

— Да, вы же знаете, осуществляю надзор, — насторожился сотрудник прокуратуры. И даже поставил бокал.

Сотрудников транспортной милиции граждане часто путали с парнями из ГАИ, хотя на самом деле эта структура далеко не всегда даже находилась в системе советского Министерства внутренних дел — она вела свое происхождение непосредственно от органов ВЧК на железной дороге.

— Так вот, понимаешь ли, милый друг, твои менты, оперативники на Витебском вокзале, решили опять проявить совершенно ненужную инициативу. Вместо того чтобы прихватить очередных цыганок за торговлю с рук, они зачем-то поставили за ними «ноги» и аккуратно довели до того самого местечка, где продавцам навынос отсыпали эту ерунду… — Борис Маркович передвинул по скатерти разноцветную россыпь пластмассовых безделушек. — Накрыли, короче, оптовый склад и вывезли товара тонны полторы. Но что еще хуже — забрали разные рабочие тетрадки и бумажки с телефонами.

— Уголовное дело сами возбудили? — уточнил на всякий случай Дятлов.

Такое право у оперативников по Уголовно-процессуальному кодексу действительно было. ОБХСС, как орган дознания, самостоятельно возбуждал дело, они допрашивали людей, проводили обыски и прочие неотложные действия, а потом, через десять дней, передавали его в милицейское следствие или в прокуратуру.

— Конечно, возбудили.

— Прямо как в позапрошлом году, с огурцами!

— Что за огурцы? — не поняла Софья Михайловна.

— Ну, в газетах читали, наверное, — напомнил Дятлов. — Теплицы, чемоданы, рынок…

— Точно! — Сама Ровенская в этой истории не участвовала, но кое-что слышала от коллег по консультации.

Свежие длинноплодные огурцы, выращенные в парниках фирмы «Лето», появлялись на прилавках ленинградских магазинов обычно не раньше второй половины марта. А крупные тепличные хозяйства на Украине и в Молдавии, откуда прибывали поезда на Витебский вокзал, начинали продавать в тех краях свою продукцию уже примерно с середины февраля. И немудрено, что появились немногочисленные, но предприимчивые граждане, которые приобретали или подделывали справку о том, что являются членами какого-нибудь местного колхоза, то есть по закону имеют полное право продавать продукцию, выращенную собственными руками. Затем они скупали тепличные огурцы по 2 рубля 60 копеек за килограмм, грузили их на поезд в чемоданах, как багаж, везли в Ленинград и продавали на рынке.

Разумеется, после долгой сырой и холодной зимы многим жителям Северной столицы, даже не самым состоятельным, очень хотелось украсить свежими огурцами праздничный свой стол к 23 февраля или в Международный женский день 8 марта. Поэтому огурцы на рынке в этот короткий период расходились за считаные часы — даже по цене 10–12 рублей, так что липовые колхозники возвращались домой, зарабатывая не меньше 1000 рублей чистой прибыли за поездку. А если принять во внимание, что средняя зарплата инженера составляла примерно полторы сотни рублей в месяц…

Два года назад эта схема впервые начала давать сбой. Оперативники транспортного отделения БХСС еще на вокзале начали принимать людей с чемоданами и коробками под наблюдение, незаметно сопровождали их до рынка, а затем проводили контрольную закупку и задержание. Заключение специалиста о том, что невозможно вырастить такие огурцы в условиях личного приусадебного хозяйства, в распоряжении милиции уже было. Оставалось только возбудить уголовное дело по спекуляции и отослать оперативника в командировку на Украину или в Молдавию, чтобы получить из местных магазинов документ о розничной цене тепличных огурцов, убедиться в том, что справка из колхоза липовая, и допросить для полноты картины пару человек…

Затем, по истечении десяти суток, возбужденное уголовное дело отсылалось для окончания расследования по территориальности, в далекую союзную республику — по месту скупки товаров с целью перепродажи. А сотрудники транспортной милиции оставались при конфискованных огурцах, которые подлежали немедленному и беспощадному уничтожению силами личного состава отделения и при высоких оперативно-служебных показателях…

— Прошу прощения, товарищи!

Официант с подносом появился снова. Расставил на столе закуски, поменял для порядка почти пустые пепельницы, поинтересовался, не нужно ли еще чего-то, и, получив ответ, что все в порядке, отошел.

— Приятного аппетита, — пожелал собеседникам Борис Маркович и продолжил: — Мне нужно, милый друг, чтобы твоя прокуратура дело прекратила.

— По каким основаниям? — не удивился, но уточнил молодой человек.

— Да мне, вообще-то… — Борис Маркович, видимо, еле сдержался, чтобы не выругаться при даме. — Мне надо только, чтобы эти ребята из ОБХСС дальше не пошли по цепочке. На производство.