Стожары

- Патруль? Проверка документов? Прикажете доложиться?

- И проверю... очень свободно. Много тут ходит всяких...

Но паренек будто не расслышал этих слов. Он смотрел на Машу. Девочка, стоя на одной ноге, сняла с другой сапог и, прыгая, выливала из него воду. Нога была красная, зазябшая.

Паренек подбежал к Петьке, выхватил у него из рук свой вещевой мешок, достал сухие портянки и протянул девочке:

- Переобувайся: простудишься!

Санька чуть не поперхнулся от досады. Мало того, что неизвестно откуда взявшийся паренек выставил его чуть ли не трусишкой, - он же первый предложил Маше переобуться.

Но Маша портянки не взяла.

- Я домой побегу... - И она обернулась к пареньку в ушанке: - Пойдем к нам! Отогреешься. Тебе еще далеко идти?

- В Стожары мне, в колхоз имени Пушкина.

- В Стожары? - воскликнула девочка. - К нам, значит. Мы все тут стожаровские. Вот она, за рекой, деревня наша. А ты к кому?

- Дед Векшин - у вас есть такой?.. Захар Митрич.

- А ты... ты к деду идешь?

- К нему.

Маша отступила шаг назад, обошла паренька кругом:

- Тебя Федей зовут? Да? Федя Черкашин?

Паренек, недоумевая, кивнул головой.

- Ребята! - закричала Маша. - К Векшину внук приехал! Федя Черкашин! - и, схватив мальчика в ушанке за руку, потянула за собой: - Пойдем, я тебя провожу.

Глава 7. ТЕРЕМ-ТЕРЕМОК

Изба Захара Векшина стояла на краю деревни. Чудом сохранившаяся при немцах, просторная, грузно осевшая в землю, она наклонилась вперед, словно хотела выбежать поближе к большой дороге, чтобы сказать каждому, кто заходил в Стожары: "Добро пожаловать! Заходи, места хватит".

И люди охотно сворачивали к Захаровой хате. Возчики и шоферы, перевозившие грузы на станцию, часто останавливались в ней на ночевку. Готовили ужин, пили чай и, застелив пол свежей соломой, устраивались спать. По утрам около "государственной хаты", как звали в деревне избу Векшина, рычали моторы, ржали кони, звенели ведра.

Денег за постой старик ни от кого не брал, кровно оскорблялся, когда ему совали в руки смятые бумажки, и сердито кричал на возчиков или шоферов: "Что везешь? Хлеб, картошку? Фронтовой груз, значит, солдатское довольствие. Так и вези поскорее, нечего тут прохлаждаться, чаи распивать!"

Но поужинать с заезжими людьми старик не отказывался и, кроме того, частенько после их отъезда находил в столе оставленную банку консервов, круг колбасы, буханку хлеба.

Школьники звали Захаров дом "терем-теремок" и по вечерам забирались в него учить уроки, слушать дедовы сказки или просто "на огонек", который нигде не горел так ярко и приветливо, как в "теремке", потому что заезжие шоферы щедро снабжали Захара керосином.

Сейчас Маша первая подбежала к "терем-теремку", пошарила под ступенькой крыльца, нашла ключ и открыла калитку.

- Входи, входи! - радушно пригласила она Федю. - Это ничего, что дедушки нет... Он не взыщет...

Вслед за Машей и Федей в избу вошли Зина Колесова, Алеша Семушкин и еще несколько ребят.

Санька с приятелями в нерешительности переминался около крыльца.

- А здорово он Машу выручил! - вполголоса сказал Степа Так-на-Так. Откуда он взялся, Федя этот? Зайдем, Коншак, поговорим.

Санька молчал. Ничего не скажешь, парень находчивый, не растерялся. А он-то связался с этой худой лодкой... Но после того, что произошло на реке, как тут зайдешь в избу, что скажешь Маше?

- Кому интересно, идите, - дернул Санька плечом. - А мне домой нужно. - И он зашагал вдоль деревни.

Приятели переглянулись и поплелись за ним следом.

Маша, войдя в избу, быстро разулась, повесила пальтишко на гвоздик и залезла на печь.

Федя оглядел коричневые щелястые стены, увешанные пучками сухих душистых трав, снопиками пшеницы, ржи, овса, и спросил:

- А дедушка скоро будет?

- Он придет, придет... Ты забирайся сюда, - позвала его с печки Маша: - здесь тепло.

Федя не отказался. Полезли на печь и остальные ребята.

- Не все сразу! - осердилась Маша. - Раздавите печку, она и так старенькая.

Искоса поглядывая на Федю, девочка вспомнила, как однажды дед Захар позвал ее к себе и рассказал. что у него большая радость - нашелся Федя Черкашин, тот самый мальчик-сирота, с которым он подружился, когда был в партизанском отряде. Мальчик стал ему вместо родного внука, но из-за немцев они потеряли друг друга. А теперь Федя пишет, что лечится в госпитале, в далеком городе Ташкенте, а .потом будет жить в санатории. А надо ему немедленно написать ответное письмо: он, Захар, живет бобылем, старуха его померла, и пусть внук скорее приезжает к своему дедушке. Маша написала. Потом она рассказала о партизанском внуке Зине Колесовой, и они связали ему в подарок две пары варежек. Время шло, а Федя Черкашин все не приезжал. Тогда Маша с подругой стали писать ему чаще.

Они на все лады убеждали Федю, что жить ему в каком-то там санатории совсем необязательно - пусть приезжает скорее в Стожары: воздух здесь чистый, вода в речке родниковая, в лесу полно грибов и ягод, на ферме густое молоко, и Федя у них так поправится, что не уступит в силе ни Степе Так-на-Так, ни Саньке Коншакову, ни Петьке Девяткину.

- Из санатория сейчас? - неожиданно спросила Маша.