Схема, закрепленная Иеронимом, с V в. стала основой для иконографии евангелистов. На протяжении всего Средневековья четыре символа (человек / ангел, лев, телец и орел) либо заменяют собой фигуры Матфея, Марка, Луки и Иоанна (119), либо предстают бок о бок с ними. В этом случае «животные» из Апокалипсиса, словно небесные двойники, помещаются над головами «хозяев» в специальной рамке (120); изображаются в медальонах, которые те держат в руках (121); выглядывают из-за плеча евангелистов, что-то им «надиктовывают» или приносят в пасти чернильницу; словно питомцы, ложатся у их ног или у входа в келью, где они корпят над своим свидетельством о Христе (122). Порой морда соответствующего зверя просто пристраивается к голове «хозяина», словно бы символ прятался у него за спиной (123).
Примерно с VIII в. появляются гибридные образы, в которых на человеческую фигуру водружают звериную голову, так что, к примеру, евангелист Марк предстает как человеколев (124–126). По одной из версий, такие изображения возникли в христианском Египте, где еще была жива память о древних богах со звериными головами. От местных христиан, которых арабы стали называть коптами, гибридные образы евангелистов попали к вестготам в Испанию, к франкам во Францию, а потом в Ирландию. Ирландские монахи в раннее Средневековье были активными миссионерами и создавали свои монастыри (а в них скриптории, где переписывались и украшались рукописи) во многих концах Европы. Вместе с их манускриптами фигуры евангелистов-гибридов стали известны далеко за пределами изумрудного острова.
119. Апсида базилики Санта-Пуденциана. Рим (Италия), ок. 402–417 гг.
Раннехристианская иконография тяготела к аллегориям. Поэтому неудивительно, что на многих древнейших изображениях евангелистов они предстают именно в обличье своих зверей-символов. Здесь Марк изображен как лев, одетый в человеческую одежду.
120. Евангелие из аббатства Сен-Рикье. Франция, ок. 790–800 гг.
Во многих случаях на одном и том же листе евангелисты, как здесь Марк, изображались дважды – в своем человеческом облике и с помощью зооморфного символа.
Еще большее разнообразие вариантов можно увидеть, если сравнить иконографию евангелистов на всех страницах манускрипта. К примеру, в знаменитой Келлской книге (ок. 800 г.), созданной ирландскими монахами в островном монастыре св. Колумбы, соседствуют «портреты» евангелистов как людей, как зверей и как людей со звериными головами.
Однако к XV в. евангелисты со звериными головами, которые, видимо, были слишком похожи на изображения демонов, почти везде ушли в прошлое и сохранились, скажем, на изображениях т. н. «мистических мельниц» (127). В раннее Новое время художники, изображая Матфея, Марка, Луку и Иоанна, постепенно стали терять интерес и к их традиционным символам. Сначала четырех «животных» из Откровения Иоанна Богослова оттесняют на второй план (128), а потом – вместе с множеством других атрибутов святых, которые были унаследованы от средневековой иконографии, – и вовсе отправляют на иконографические задворки.
121. Фреска из церкви св. Михаила в Энголастерсе (Андорра), ок. 1160 г.
Марк в образе ангела держит в руках медальон с изображением льва – своего атрибута.
122. Реймский Часослов. Париж (Франция), ок. 1440 г.
В позднее Средневековье звери-символы обычно не изображаются над головами евангелистов словно эмблемы, а, превратившись в полноправных персонажей, взаимодействуют со своими «хозяевами». Они то спят у их ног, то радостно набрасываются на них будто после долгой разлуки; заглядывают в окно кельи, где трудится их «хозяин», или поддерживают пюпитр, на котором лежит его рукопись. Порой зверь-символ стоит за спиной евангелиста, словно небесный секретарь, который диктует ему текст его книги. На некоторых изображениях и человек, и его «двойник» предстают с нимбами, но чаще всего сияние достается только одному из них – евангелисту в человеческом образе.
123. Евангелиарий Уты. Регенсбург (Германия), ок. 1025 г.
Евангелист Иоанн.
124. Келлская книга. Остров Айона (Великобритания), ок. 800 г.