Страх

— Решительное и масштабное применение силы на избранных двух узких участках, — Маршал сверкнул золотом эполетов и чернотой пронзительных глаз на узком бледном лице, — может локально привести к значительным жертвам и разрушениям непосредственно в зоне боев. Но оно обеспечит скорость операции и ее нераспространение на другие территории. Мы полагаем, что общее количество жертв не превысит 3 миллиона человек погибшими, 5–10 миллионов ранеными. До 300 миллионов могут потерять жилье.

— Galaxy приготовлен план оказания немедленной материальной помощи Администрации Гаммы для восстановления разрушенной инфраструктуры и жилья, решения вопросов медицинской помощи и временного расселения беженцев, — вставил Срок, — Выделены необходимые финансовые резервы.

— Хорошо, — Гилац, сжал кулаки под столом, вдавил каблуки в пол, метнул взгляд в окно на серое мановахское небо, ища зацепку, способ все отменить или исправить, — Начинайте в марте. Особое внимание на неприкосновенность Наблюдательных сил в зоне боевых действий. Чтоб обеспечить скрытность наших планов, до первого выстрела они остаются там, выполняя свой мандат. С началом боев необходимо будет организовать их вывод.

Гилац встал, давая понять, что разговор окончен. Кивнул Аханодину в монитор, широко улыбнувшись, пожал руку Кошесу, почувствовав холодный пот на его ладони.

Смотрел, как воодушевленный, широкими шагами пошел на выход Срок — отмерять свои 3 миллиона жизней и брать власть. Чувствовал, как сковало плечи, как надавила бетонная плита, тяжко вдавив в кресло. Понимал, что ничего никогда не бывает по плану, тем более у Galaxy, и погибнет не 3 миллиона, а 33, а может погибнуть и вообще всё. В ушах тонко звенела струна, на которой повисло все вокруг — Мановах, Вселенная, миллиарды живущих и будущих человечков и он, Гилац… Взял вертолет обратно на юг, в лес, вызвав туда Маринез.

Заповедник «Вирджиния» радовался лету и все здесь было беззаботно и запросто кроме этих двоих. Гилац в джинсах и белом свитере и Лилит в бежевых спортивных штанах и ветровке шли не спеша по еле заметной тропе, глядя под ноги, молча разглядывая кабаньи следы, сломанные оленями ветки, отметки зайцев на коре деревьев. Остановились посмотреть, как грызет орешки белка, как долбит что-то между кореньев ворон, как мелькнула среди стволов лиса.

— Все что-то жрут, — Гилац повернулся к леди Маринез, показав улыбку и внимательный взгляд, — каждый берет свое, и думает, что нахаляву, что делает, что пожелает, что свободен и никому не подвластен.

Судья привстал на носки и дотянулся до красного, как плазма яблока, сорвал и протянул своей протеже:

— Ешь. Халява. Человек может брать в лесу, что хочет, и не платить. Мы цари природы.

Лейла с хрустом надкусила сладкое яблоко, тоже улыбнулась, подставив лицо свежему пахнущему цветами и листвой ветру. Гилац хитро смотрел, как ходит ее кадык, как движутся губы жующего рта:

— Животина лесная живет лет десять, заяц и того меньше. Человек и сто лет может прокоптить. Но всем рулит тот, кто живет дольше всех, тот у кого есть время, — арбитр потрогал широченный ствол кедровки, высоченной местной исполинши, помахал ее веткой Лейле, — кедровка живет пятьсот лет. А вон те дубы, может и тысячу. Они видели много-много поколений лис и зайцев, оленей и людей. Видели наших дедов, прадедов и прапрапрадедов… Смотрели, анализировали, сопоставляли. Стоишь век за веком, вросший корнями, не сдвинуться без ног, без рук. А надо же тоже как-то оставлять потомство, экспансия нужна, расширение пространства, как-то надо захватывать мир, засылать свое семя в разные стороны, чтоб везде росли твои потомки отпрыски.

Лилит дожевала яблоко, лихо метнув огрызок куда-то далеко, в желто-синее буйство цветов на поляне, слушая дальше своего наставника, думая, к чему клонит старый гей, вместо того, чтоб прямо сказать про ее с Кошесом проект:

— У деревьев есть время научиться использовать чужие ноги и чужие жизни, чтоб двигаться в пространстве и занимать территории. Надо как-то заставить всех этих двуногих и четырехлапых работать на благо твоей экспансии. Для этого нужно придумать яблоко. Или орешек или ягодку. Надо сделать их вкусными, яркими, сытными, сделать свое яблоко вкусней, чем у деревьев-конкурентов. Тогда зверушка съест именно твое яблочко и по своей воле швырнет огрызок подальше или отнесет на другой край леса, высрет твои семечки, бесплатно снабдив удобрениями, старательно зароет… Даст жизнь твоему семени, твоему подобию на новом месте. Распространит твой замысел, твой мир, твой способ жизни в пространстве. Сделает все сама, уверенная, что просто нахаляву пользуется этим лесом и живет для себя. А человек, царь зверей, может отвезти в своем брюхе семечки и вовсе на другой континент, главное не мешать ему думать, что он делает великие дела, а жрет и срет просто в процессе жизнедеятельности, что он имеет все эти деревья и крутит, как хочет этими лесами, полями и морями.

Гилац уселся на кочку, вытянув ноги в розовых кроссовках, кивнув Лейле сесть рядом: