Страх

— Сенат для того и создан, чтоб до упора тупить, исключить необдуманные решения, — Пума вздохнул, — это же суть демократии, основа Республики. Прения отложили до первых чисел августа. Что-то некоторые зассали. Барыги заднего врубают, восточные тормозят, префы тоже сопли пустили. При чем именно не торгуются, а боятся. Нам бы пиару побольше на межгалактических каналах. А то все молчат, а IGM качает за Гамму по полной.

— Врубим пиар, Пума, врубим. Но ты не оплошай. Ты что смурной такой, не ржешь? Сам что ли дрейфишь?

— Да нет, Джонсон, я ОК, — Пума скривил губы, — старухи ведьмы всю ночь снились. Такие мерзкие… Всегда не к добру такое. А тут главное, проснулся, встал покурил, уснул снова, и опять про них.

— Может, не трахался давно, — Уоллос хотел посмеяться, но получилось только прокашляться, — ты бы сходил куда. Сенату надо улыбаться во всю морду. Иначе они тебя такого хмурого увидят и вообще обосрутся со страха.

— Ой все! — Пума отключился, оставив генерала сидеть за столом и с тревогой коситься на телевизор.

Уоллос посмотрел на таймер, до сеанса связи с Густавом еще час, и решил спуститься к пляжу освежиться. Переоделся в плавки и халат, прихватив полотенце, заказал себе принести туда «чего-нибудь холодненького». Куда-то разбежались все девчонки, пляжик был пуст. Вот ведь, кормишь этих птичек, всего-то и надо от них, чтоб щебетали здесь и улыбались… Бросился в воду, нырнул, сильными толчками быстро проплыл с полсотни метров и обратно, радуясь ощущениям работавших мышц и воде, надеясь, что она смоет тревоги и исцелит. Конечно, не в мальчике дело. Просто момент серьезный, нервы на пределе, а старость — не радость. Видимо, просроченный он уже генерал для военного стресса. Это должна быть моя последняя война, хватит, — думал Джонсон, вытираясь на песке, накидывая белоснежный халат и прихлебывая тоник со льдом, с неудовольствием продолжая слышать голос мальчика про рак и какой-то отвратной тетки про паралич.

Что меня так напрягло? — думал Уоллос, поднимаясь к себе, — Беззащитность и никчемность, беспомощность и отсутствие шансов на победу — вот с чем ассоциировались у него, видимо, эти болезни. Невозможность быть лучше и круче всех, невозможность брать то, что хочешь, а вместо этого безысходная надежда на милосердие и довольство тем, что дадут. Ты не можешь выступать на арене и биться за призы. Только болеть за других. Да уж, это страх так страх. Невозможность жить, как нравится, страшнее смерти.

Густав-красавчик, чтоб ему ни снилось в эту ночь, его плоское квадратное, как солдатская подушка, лицо все равно предпочитало ничего и никогда не выражать. Вояка, расстался наконец, с цивильным прикидом, опять любовно и аккуратно нацепив, натянув, намотав, накрутив и нахлобучив на себя все зеленое и пятнистое. Бодро и четко докладывал боссу расклад в Мехсоме:

— По моим данным штурм через 10–15 дней. При этом, при всем их численном и техническом превосходстве, бой в большом городе означает для них все равно большие потери и требует много времени. Значит им надо прорубать коридоры с воздуха. И вот тут все в волнении — будет приказ нашим зенитчикам сбивать их бомбовозы?

— Приказ уже ушел. Успокой всех, ПВО сработает. Ты как почувствовал гаммовцев — они морально готовы по нам стрелять?

— Это Вам лучше знать, босс. Решение будет политическое. Вояки-то готовы. Разговоры среди них ведут активно — что миротворцы, мол, твари продажные — вместо того чтоб помогать им устанавливать на многострадальной земле Беты мир и порядок, за деньги крышуют тут бандюков и отморозков. По телеку такое не говорят, но по курилкам — везде. Говорил с их полканом разведки. Обещал мне, что стрелять по нам не будут и бритым не дадут. Но только до тех пор пока мы не вмешиваемся. Когда будем сбивать их самолеты и отражать их атаки с воздуха на Мехсом — они все это будут расценивать, как вмешательство. Если ударят — на открытой площадке мы сразу трупы.Ясно. ПВО сработает. А там видно будет. Может, очканет Аханодин, не ударит по космодрому. Как настроение в городе?Страшно всем, конечно. Но отчаяния и паники пока нет. Плохо, что СМИ про нас молчат. Только — IGM с их гамма-пропагандой. Унывает народ от такого немного. Но город крепкий, а боевой дух высокий, тигры все-таки и волки.

Договорились про очередной сеанс закрытой связи и попрощались. Уоллос, наконец, вышел в чат к Россомахе. Та сидела в светло-сером шерстяном свитере с большой кружкой кофе в руках на веранде своей виллы на Зере.

— Все завертелось, Маса, — мне нужны деньги, СМИ и лоббисты. Аханодин будет штурмовать Мехсом через 10–15 дней. Если применит бомбардировки с воздуха, ПВО миротворцев вмешается. Но если я буду сбивать его самолеты, надо чтобы он не посмел ударить по космодрому. Иначе от моих батальонов мокрого места не останется. Короче, политики нужны и СМИ. Да и вообще, по всем направлениям пора.

— Да, Джонсон, пора. Ты как себя чувствуешь? Как нервишки? — маг внимательно, как доктор, смотрела генералу в лицо.

— Да что мои нервы, сейчас все на взводе, даже Пума уже не смеется.