Страх

— Дебилы. Кто их воевать учил⁈ Как можно было вертодром просрать? Как можно было вертушки не спрятать⁈

— Тебе бы, смотрящий, помалкивать бы научиться, — ординарец оттянул себе пальцами ухо, — про тебя итак уже стук идет по всему корпусу. По грани идешь.

— Мы тут все по грани. С таким командованием и до трибунала не доживешь… Все.

БТРы со штурмовиками на броне пыхтя и рыгая черными струями выхлопов, поползли по грунтовке вниз — зигзагами и кругами до речки и оттуда серпантинами вверх к 28-му перевалу. Три мелких БРДМки двинулись туда шустрее и почти напрямки, выкатить на ту сторону горы и смотреть, когда и где будут волки. Штамп прорубался на склон через плотный кустарник вместе с 3-й группой, оставшейся после гибели Облома без старшины.

Мудак-вертухай думает, что он, Штамп будет биться за то, чтоб не ушел в Таблос на него донос. А за что на самом деле будет биться Штамп? Смотрящий раскачивался вместе с броней, уворачиваясь от веток. Было больно вспоминать, как исчез в белой вспышке Облом, мерзко — как лежал в луже труп пехотинца, бесило от голоса комбрига 3-й, напрягало, что молчит рация — что с дозором на БРДМах на той стороне? В перерывах канонады — там что ли стрельба у них или кажется? Немыслимая сила сорвала его с брони и швырнула метров на десять чуть не убив об камни, он еле успел выставить вперед руки, отбив ладони и локти. Пропал звук, голова раскалывалась и болели глаза, Штамп на четвереньках озирался по сторонам — на дороге горели его БТРы, сверху шквалом неслись трассеры, били гранатометы и снайперы. Не слыша себя, Штамп орал своим, чтоб держались у брони, не бежали вниз по склону. Но парни, ошеломленные ударом, кто кувырком, кто ползком, кто бегом в полный рост сваливались с дороги вниз, корячась между кустами и камнями к перевалу. С трудом повернув голову увидел, что на противоположном склоне все было также — горела между деревьев броня, бойцы среди трассеров бежали и падали вниз, скатываясь в ущелье. Похоже волки увидели марш его отряда или предугадали решение вертухаев, сами первыми заняли позиции на высотах над 28-м перевалом и запустили Штампа в тот мешок, куда он хотел их загнать. Тряся башкой, силясь вытолкать шум, мешавший слышать и думать, смотрящий принял факт, что его отряд уже внизу, на перевале ставшем западней, пошел пополз по зарослям тоже вниз прячась где можно за валунами.

На перевале был ад, его бойцам негде было даже прятаться, это был расстрел со всех сторон. Штамп спустился за уступ, где сбились толпой сотня парней, его 2-я группа, не заходившая в ущелье, а ждавшая когда волки под огнем со склонов вывалятся ей под удар. Чумазые и бледные гуртом сбились в кучу глядя на него в ожидании чуда спасения. Он обернулся на перевал, там грохотало и бахало, там погибали 1-я и 3-я группы. Штамп приготовился отправить этих смотревших на него пацанов из 2-й в атаку по склонам, пробиться хоть метров на двести, прикрыть огнем отход товарищей. А скорее всего просто погибнуть вместе, чтоб не бросать. Схватил тангенту рации вызвал комбрига Штурмовой:

— Дай арту! Срочно! Я в котле! На 28-м была засада!

— Весь отряд в котле?

— 2-я группа не зашла, будет атаковать, прикрывать отход отряда. Дай огня!

— Спасай группу два! Отводи ее по Жабьей тропе вниз и потом к речке. Оттуда на высоту 2242. Там готовь оборону, прикрывай отход корпуса. Мы уходим.

В небе зашелестело застрекотало. В синеве появилось с десяток точек. Стая львиных вертушек огневой поддержки заходила на удар по перевалу. Зашипели НУРСы, превратив ущелье в сплошной огненный поток. Штамп смотрел на погибавших на перевале, повернулся на прятавшихся за уступом бойцов 2-й, робких и растерянных. Рявкнул, ненавидя себя:

— Валим! Бегом вниз к тропе! Кто успеет, будет жить!

Бежал с ними сам, смешавшись с серым перепуганным стадом сайгаков, гонимым рокотом вертолетов и крупнокалиберными очередями пулеметов с неба.

Книга Лилит. Глава 6. Свобода для бритых

— Что за рвань? — Ворон, морщась, разглядывал синие зэковские робы, стоя в ярко освещенной каптерке среди мешков со шмотьем.

— Старое все, конечно, но крепкое. Раньше шили на совесть, — размахивал руками будто торговался смотрящий за тылом, — три месяца точно не порвется, а дольше мобики и не живут…

Ворон держал в руках просторные штаны с подкладкой, не думал что наденет когда-то такое сам по доброй воле. Поверх уркиных кителей предлагалось надевать старые военные бушлаты цвета хаки с меховой подстежкой. У ног стояли в ряд коричневые мощные ботинки, к которым прилагались обмотки. На полках темнели каски времен Большого Открытия.

— Ладно, давай документы, распишусь. Начинайте одевать. И пойдем хату смотреть.