Страх

Впереди на высотах, где были бригады первого эшелона запестрело от взрывов, быстро накрыв там все сплошной тучей пыли и дыма. Львиная арта работала чудовищно густо, пропахивая походу всеми своими дальнобойными тяжелыми гаубицами три горы и перевал, шедший к Волчьим Воротам. Бритая артиллерия, лишенная всех средств обнаружения вражеских батарей молчала, ожидая, когда в поле зрения ее наводчиков физически появятся колонны наступавших.

Из синего неба нарисовались белые точки и линии, приближаясь с гулом и свистом к Черной горе. Сорок пять львиных истребителей и штурмовиков обрушили град управляемых бомб на позиции 3-й бригады, на артиллеристские батареи, на штаб комбрига и на все что было на склонах горы. Пока бабахало где-то наверху да по бокам, Штамп сидел с пацанами из 3-й группы в расщелине хорошо скрывавшей их от недоброго взора с небес. Авиация бритых несмотря на свое многократное численное превосходство в основном бездействовала — без спутников и компов с интернетом, истребители видели только своими собственными радарами, слишком недалеко. В начале боев пару раз совались мешаться львам, но понесли потери и теперь не взлетали со своих аэродромов — далеко в тылу. В небе спокойно играли соло львы и даже волки — их старые самолеты только разбрасывали бомбы и дроны, управление которыми сразу брал на себя Центр в Медвежьегорске и доводил до целей вполне себе точно.

Камикадзе! — рявкнул дозорный и затих. Полсотни солдат застыли в ступоре глядя на повисшие над расщелиной пять маленьких жужжалок с минибомбами. С полметра шириной, с лопастями под метр, они резко и хаотично дергались влево-вправо, чтоб нельзя было расстрелять с автомата, обшаривали камерами побледневших и недышавших, пытаясь выявить командиров или тех, кто дернется бежать или стрелять. Штамп обливаясь холодным потом прятал глаза вниз, сутулился, чувствовал как онемели коленки, как каменели пятки в сапогах. Косился на парней раздавленных смертным страхом и ужасом беспомощности. Боец, старик из мобилизованных, из тех кому уже за полтос, схватился за сердце и начал валиться на бок. Облом, старшина, инстинктивно дернулся к нему. Один дрон молниеносно ударил в «деда», другой в Облома. Две белые вспышки, два тугих хлопка. Штамп и остальные продолжали стоять побелевшими статуями глядя на разбросанные вокруг куски красного мяса, брызги крови друг на друге, на бесформенные жженые тряпки на месте, где только что были их товарищи. Бомбы на таких дронах были не большие, но одно тело разрывали просто на ошметки. Еще три продолжали висеть над головами, их жужжание иногда было слышно в секундных перерывах канонады на склонах. Солдат что с бородой, не выдержал, вскинул автомат и дал очередь вверх, бросившись кубарем в сторону. Остальные всей толпой тоже взялись молотить по дронам, падая на камни или прыгая кто куда. Два бойца разделили судьбу Облома, разлетевшись по камням мелко рубленым азу. Один дрон таки подбили, он повис посреди расщелины пятном черного дыма.

Связист, надрываясь, приволок тридцатикилограммовый короб радиостанции и протянул Штампу тангенту — там был комбриг 3-й. Орал неразборчиво и с разрывами, вражьи рэбовцы навострились глушить и это старье:

— Волки прорвались на левом фланге… Займи оборону на перевале 28… Держать до конца…

— Там же пехота! — орал негодовал Штамп в этот шорох и хрип, — У них танки и арта! Я штурмовик!

— Поднимай своих трусов и вперед… Педики а не штурмовики… Приказ… Трибунал!

— Сам трус! — Штамп багровел, зная, что бойцы слышали сейчас эти слова вертухая, — За базаром следи! Щас придем твое очко проверим, кто тут педик!

Связист смотрел, свесив челюсть, пацаны сплевывали на песок с уважением глядя на смотрящего. В рации появился голос комбрига штурмовой:

— Штамп! Кончай базар… На вышку набазаришь! Волки снесли 2-й отряд на фланге, идут к нам в тыл… Останови их на 28-м!

— Как они могли второй отряд разбить? Их не бомбили! Даже арта не работала туда! Они что сдались?

— Мобики там были, старики… Как волков увидели, у половины инфаркт, у половины инсульт… Иди, а то трибунал… Волки сами мобики, справишься…

Штамп с матами и плевками, взялся поднимать отряд, растолковывать старшинам и буграм какими маршрутами идти к 28-му перевалу. Одной группой выходить в лоб запирать перевал с востока. Двумя группами идти по склонам слева и справа. Дать волчарам втянуться в ущелье и бить с трех сторон.

Вернулся из штаба 3-й ординарец, торчавший там на случай, если поглушат радио и потребуется посыльный:

— Ну ты Штамп дал! Комбриг на тебя доклад приготовил аж в Таблос. Но потом сказал, что не отправит, если ты перевал удержишь.

— Мудила хромовая, — Штамп сжимали кулаки уже сидя на броне БТРа, вставшего во главе колонны, нацелившейся на северный склон 28-го, — теперь будет думать, что я там воюю за то, чтоб доклад не отправляли. Мрази… Достали.

— И сказали передать тебе, что поддержки не будет. Вертолетчиков разбомбили, у артиллеристов потери большие. Типа самим все сделать.