Страх и ненависть в Лас-Вегасе

— Потрясающе, — сказал я.

Но я его почти не слышал. Меня скрутило так, что руки сами вцепились в покрывало и дергали его из-под меня, пока он рассказывал. Пятки вжались в матрас, колени заклинило … я почувствовал, что скоро глаза у меня полезут из орбит.

— Давай нахуй заканчивай историю, — прохрипел я. — Что было дальше? Что там с железами?

Он попятился в другой конец комнаты, не сводя с меня глаз.

— Может тебе еще выпить? — в его голосе слышалось волнение. — Тебя, я смотрю, мощно плющит, да?

Я попытался выдавить улыбку.

— Ну … не хуже … ой, уже хуже …

Челюсти едва двигались, язык горел, как магний.

— Не, всё нормально, — прошипел я. — Может сбросишь меня в бассейн, или там …

— Вот это да, — сказал он. — Ты перебрал. Ты сейчас взорвешься. Ну и рожа у тебя!

Я не мог пошевелиться. Полный паралич. Все мышцы свело. Я не мог даже вращать глазами, не то что поворачивать голову или разговаривать.

— Сейчас попустит, — сказал он. — Первая волна — самая жесть. Главное перетерпеть. Если я тебя сейчас брошу в бассейн, ты утонешь, как кирпич.

Смерть. Вот и все. Даже легкие отказали. Мне требовалось искусственное дыхание, но я и рта раскрыть не мог, чтобы сказать об этом. Я умирал. Сидя прямо здесь на кровати, обездвиженный … ну, хотя бы не больно. Еще несколько секунд, и я отключусь, а что потом — уже неважно.

Мой адвокат вернулся к телевизору. Снова показывали новости. Лицо Никсона на весь экран, но все его слова безнадежно искажались. Удалось разобрать только слово «жертва». Снова и снова: «жертва … жертва … жертва … »

Я слышал свое тяжелое дыхание. Адвокат, похоже, заметил. «Не напрягайся, — сказал вполоборота, не глядя на меня. — Не пытайся сопротивляться, а то мозг запузырится … аневризмы, инсульт … скрючишься и загнешься». Из-за кресла к телевизору вылетела его рука и переключила канал.

Ходить и говорить я смог только после полуночи … но всё равно вещество меня не отпустило, лишь упало напряжение — с 220 до 110. Я как угорелый скакал по комнате, нес всякую чушь и не мог сосредоточиться на одной мысли дольше двух-трёх секунд.

Мой адвокат тем временем сделал несколько звонков и положил трубку. «Есть только одно место, где мы можем поесть свежей сёмги, — объявил он. — И по воскресеньям оно закрыто».

— Ну конечно, чертовы фрики Христовы, плодятся как кролики!

Он окинул меня любопытным взглядом.

— Как насчёт «Процесса»? — спросил я. — Разве у них нет мест? Или может в деликатесный магазин? Где сзади столики? В Лондоне потрясающее меню. Я там ел однажды, превосходная еда …

— Возьми себя в руки, — сказал он. — В этом городе о «Процессе» лучше и не заикаться.

— Ты прав. Надо вызвать инспектора Блора. Он разбирается в еде. Думаю, у него есть список.

— Лучше позвонить в обслуживание номеров. За двадцать баксов нам принесут крабов и кварту муската «Братья во Христе».

— Нет! — завопил я. — Надо выбираться отсюда. Мне нужен воздух. Поехали в Рено, закажем большой салат с тунцом … чёрт, это не долго, всего-то 400 миль; дорога в пустыне свободна.

— Не выйдет, это территория военных. Они там испытывают бомбы и нервно-паралитический газ — нам не прорваться.

В итоге мы оказались в месте под названием «Биг Флип» на полдороги к центру. Я заказал «бифштекс по нью-йоркски» за 1,88, а мой адвокат — «корзинку койота» за 2,09 … потом мы выпили кофейник водянистого «Голден Вест» и пронаблюдали, как четыре бухих ковбоя до полусмерти отколошматили педика между игровыми автоматами.

— В этом городе всюду бурлит жизнь, — заметил мой адвокат по дороге к машине. — Любой, кто покрутится здесь какое-то время и обзаведется нужными связями, легко достанет столько адренохрома, сколько надо.

Я согласился, но сейчас на адренохром меня не тянуло. Я не спал уже больше трех суток, и то страшное испытание веществом вымотало меня окончательно … завтра надо браться за голову. Конференция по наркотикам начиналась в полдень … а мы до сих пор не знали, как к ней подойти. Поэтому мы вернулись в гостиницу и посмотрели британский фильм ужасов.

6. Принимаясь за дело … Открытие конференции по наркотикам

«От имени прокуроров нашей страны приветствую вас».

Мы сидели в главном зале гостиницы «Дюны» позади полуторатысячной толпы. Далеко впереди, настолько, что сзади едва было видно, исполнительный директор Национальной ассоциации окружных прокуроров Патрик Хили — средних лет, холеный, на вид — преуспевающий бизнесмен, член республиканской партии по имени — открывал их Третий национальный семинар по наркотикам и психотропным веществам. Его реплики доносились до нас из большого дешевого репродуктора, установленного на металлическом шесту в ближайшем углу. Еще штук десять было развешаны по залу и нацелены на толпу … так что где бы ты ни сидел и даже где бы ты ни прятался, на тебя всё время смотрело дуло большого репродуктора.