Страх и отвращение в Лас-Вегасе

В первую очередь надо было избавиться от Красной Акулы. Это и ежу понятно. Слишком многие могли бы узнать ее, особенно полиция Вегаса; хотя, насколько им было известно, машина уже вернулась домой в Лос-Анджелес. Последний раз ее видели мчащейся на предельной скорости через Долину Смерти по межштатной пятнашке. Остановлена и предупреждена в Бейкере ДПК… потом неожиданно исчезла…

Я интуитивно чувствовал, что последнее место, где они будут ее искать, — стоянка проката автомобилей в аэропорту. В любом случае мне нужно было туда заехать, чтобы встретить своего адвоката. Он должен был прилететь из Лос-Анджелеса во второй половине дня.

Я довольно тихо ехал по фривэю, мобилизовав все мои нормальные инстинкты для обуздания нестерпимого желания врубить дикую скорость и ни с того ни с сего изменить маршрут, пытаясь при этом оставаться незаметным. А когда я добрался до места, то припарковал Акулу между двумя старыми автобусами Военно-воздушных сил на «вспомогательной» стоянке за полмили от терминала. Очень высокие автобусы. Делай так, чтобы как можно сильнее затруднить поиски этим скотам. Небольшая прогулка на свежем воздухе еще никому не вредила.

Добираясь до терминала, я успел вспотеть как свинья. Но ничего ненормального. У меня есть склонность изрядно потеть в теплом климате. Моя одежда промокала насквозь от рассвета до заката. Сначала это меня беспокоило, но, когда я пришел на прием к доктору и описал ему мои обычные ежедневные возлияния, прием отравы и наркотиков, он сказал, чтобы я пришел к нему снова — в том случае, если потовыделение прекратится. А это, по его словам, будет очень опасным симптомом — признаком того, что мое тело безнадежно переутомилось и абсорбирующий аппарат совершенно вышел из строя. «Я глубоко верю в естественный процесс, — заявил он. — Однако в вашем случае… хм… Я не нахожу никакого прецедента. Мы просто должны подождать, посмотреть, а затем поработать над тем, что осталось».

Два часа я провел в баре, запивая чередой «Кровавой Мэри» Ви-8, транквилизатор-релаксант диетологического свойства и наблюдая за прилетом самолетов из Лос-Анджелеса. За последние двадцать часов я не ел ничего, кроме грейпфрутов, и моя голова, сорвавшись с мертвого якоря, дрейфовала в океане бушующего хаоса.

«Следи за собой получше, — убеждал я себя. — Ведь на самом деле существуют пределы нагрузок, которые может выдерживать человеческое тело. Ты же не хочешь свалиться с копыт прямо здесь, в терминале, с хлынувшей из ушей кровью. Только не в этом городе. В Лас-Вегасе принято убивать слабых и душевнобольных».

Я осознал это, и оставался спокойным даже тогда, когда в глазах появились потные кровавые мальчики, означавшие каюк. Но это прошло. Я увидел, что официантка, разносящая коктейли, начинает нервничать, заставил себя подняться и, задыхаясь, вышел из бара. Никаких признаков моего адвоката.

Теперь вниз к ВИПовской конторе по прокату автомобилей, где я обменял Красную Акулу на белый «кадиллак» с откидным верхом.

— Этот проклятый «шевро» доставил мне слишком много неприятностей, — заявил я им. — У меня такое чувство, что люди начинают меня опускать, особенно на бензозаправках, когда я должен выйти из машины и открыть вручную капот.

— Ну… разумеется, — сказал человек за столом. — По-моему, вам нужен один из наших 600-х мерседесов «Таун-Круизер Спешиал» с кондиционером. Вы даже можете заправлять ее собственным бензином, если хотите: мы предоставляем такую возможность…

— Что я, по-вашему, выгляжу, как чертов наци?! — взорвался я. — Или я возьму настоящую американскую машину, или я вообще ничего не возьму!

Они тут же вызвали белый «коупа да вилле». Все пошло как по маслу. Я сидел на красном водительском сиденье и, касаясь соответствующих кнопок, чувствовал малейший рывок машины, сливаясь с ней воедино. Она была замечательной: на десять штук хитроумных примочек, дорогих спецэффектов, стекла выскакивали от одного только легкого прикосновения, как лягушки из пруда, в который кинули динамит. Белый верх поднимался и опускался словно на американских горках. Приборная доска была полна эзотерических лампочек, циферблатов и расходомеров, назначения которых я так и не понял. Однако я совершенно не сомневался в одном: в том, что я сижу в исключительной тачке.

Этот «кадди» не снимался быстро с места, как Красная Акула, но уж тронувшись — на скорости около восьмидесяти — чистая чума «на мази», и полет на этой элегантной, роскошной громадине, рассекающей пустыню, был сравним лишь с полуночной гонкой на старом «калифорнийском зефире».

Я уладил всю сделку с помощью кредитной карточки, которая, как позже выяснилось, была «аннулирована», — стопроцентное мошенничество. Но большой компьютер меня еще не засек, и я по-прежнему оставался рисковым толстосумом с золотой кредиткой.

Позднее, возвращаясь к этой авантюре, я почти слово в слово восстановил беседу, почти тотчас же последовавшую за этой операцией.