Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

– Я говорил с ним по телефону, пока ты ходил смотреть, как вымыли машину. Он сказал, что рано завалится спать, чтобы поспеть на трек на рассвете.

Адвокат не слушал. Он издал душераздирающий крик и замолотил по стене обеими руками.

– Этот грязный подонок! – орал он. – Я знал это! Он увел мою женщину!

Я рассмеялся.

– Эту маленькую блондинку-группиз из команды киношников?

Думаешь, он трахнул ее в задницу?

– Да, конечно: тебе смешно! – продолжал кричать адвокат. – Вы, чертовы белые уроды, все одинаковы!

Это не помешало ему открыть новую бутылку текилы и залпом опрокинуть ее в глотку. Потом он схватил грейпфрут и разрезал его пополам «гербер мини-магнумом» – охотничьим ножом с нержавеющим лезвием, напоминавшим остро отточенную опасную бритву.

– Где ты раздобыл этот нож? – спросил я.

– Прислали из обслуги номеров. Мне надо было чем-то порезать плоды лайма.

– Какие плоды лайма?

– Все равно у них не было ни хрена. Они не растут здесь, в пустыне.

Адвокат яростно покромсал грейпфрут на четвертинки, восьмушки… на шестнадцатые… потом начал бесцельно долбать ножом по остаткам этого крошева.

– Мерзкая гадина, – стонал он. – Я знал, что с ним надо разобраться, пока была такая возможность. А теперь он имеет ее во все дыры.

Я вспомнил эту девочку. Мы застремали ее в лифте несколько часов назад – мой адвокат выставил себя на посмешище.

– Вы, должно быть, гонщик, – сказала она. – Вы в каком классе?

– Классе? – раздраженно переспросил он. – Что за хуйню вы несете?

– На чем вы ездите? – спросила она, кокетливо улыбаясь. – Мы снимаем фильм о гонках для телепередач: может, мы задействуем вас.

–  Задействовать меня?

«Матерь Божья, – подумал я. – Ну вот, началось». Лифт был битком забит гонщиками и полз от этажа к этажу как черепаха. К тому времени как мы остановились на третьем, адвоката уже понесло не в ту степь. Оставалось еще пять…

– Езжу на самых больших!  – неожиданно выкрикнул он. – На настоящих больших гондонах!

Я рассмеялся, пытаясь превратить все в шутку.

– «Винсент блэк шэдоу», – сказал я. – Мы представляем команду производителей.

Это заявление вызвало приглушенное, но грубое несогласие окружающих. «Чушь собачья», – пробормотал кто-то позади меня.

– Минутку! – закричал мой адвокат… и снова обратился к девице: – Прошу извинить меня, леди, но, по-моему, сюда затесалась какая-то недоношенная дрисня, которая качает права и хочет, чтобы ей располосовали морду. – Он сунул руку в карман своего черного пиджака и повернулся к людям, стоявшим у задней стенки лифта. – Ну вы, ничтожные белые пидоры, – прорычал он. – Кто хочет, чтобы его порезали в натуре?

Я не отрываясь смотрел вверх на определитель этажей. Дверь открылась на седьмом, но никто не двинулся с места. Стояла мертвая тишина. Дверь закрылась. Вверх на восьмой… Снова открылась. И все еще ни звука или движения в переполненном лифте. Как только дверь начала закрываться, я выскочил и выдернул адвоката, схватив его за руку в последний момент. Двери плавно захлопнулись, и вскоре на панели прозвенел девятый.

– Быстро! В номер! – сказал я. – Эти козлы натравят на нас легавых!

Мы бегом завернули за угол. Мой адвокат хохотал как сумасшедший.

– Обосрались! Обосрались! – орал он. – Ты это видел? Они обосрались. Как крысы, угодившие в крысоловку! – Как только мы заперли за собой дверь, он перестал смеяться и сказал: – Твою мать. Вот теперь дело серьезное. Эта девочка все поняла. Она в меня влюбилась.

И сейчас, много часов спустя, он был убежден, что Ласерда – так называемый фотограф – каким-то образом снял ту девицу.

– Пойдем туда и кастрируем эту скотину, – предложил он, поигрывая у лица своим новым ножом. – Это ты ее под него подложил?

– Послушай, – бросил я. – Ты бы лучше убрал это чертово перо и привел свою голову в порядок. Я должен загнать машину на стоянку.

Медленно пятясь, я осторожно двинулся к двери. За много лет общения с нарколыгами постигаешь в том числе, что абсолютно все серьезно. Ты можешь повернуться спиной к человеку, но никогда не поворачивайся спиной к наркотику – особенно когда он размахивает у тебя перед глазами остро отточенным охотничьим ножом.

– Прими душ, – сказал я. – Вернусь минут через двадцать.

Я быстро юркнул за дверь, запер ее за собой, прихватив ключ от комнаты Ласерды, украденный ранее моим адвокатом. «Не повезло бедному мудаку, ох не повезло», – думал я, спускаясь в лифте. Они прислали его сюда выполнять вполне пристойное и осмысленное задание: сделать всего несколько снимков мотоциклов и «вседорожников», раскатывающих по пустыне, и не успел он оглянуться, как, даже не сознавая этого, угодил прямо в пасть некоего мира за пределами его понимания. Даже приблизительно представить себе, что же все-таки произошло, он был не в состоянии.