Страх и отвращение в Лас-Вегасе. Дикое путешествие в Сердце Американской Мечты

Я рванул из розетки шнур и поспешно выскочил вон… аппарат продолжал играть, только уже на своих безвредных вшивых батарейках… Пока я шел по комнате к своему саквояжу, слышал, как постепенно стихал бит. Едва я успел вытащить газовый баллончик «Мэйс»… как мой адвокат распахнул дверь ванной и застыл в дверном проеме. Его глаза продолжали бесцельно блуждать, но он размахивал своим ножом так, как будто твердо вознамерился что-то порезать.

– «Мэйс»! – закричал я, наставив баллончик прямо на его слезящиеся глаза. – Хочешь попробовать?

Адвокат остановился как вкопанный.

– Негодяй! – прошипел он. – Ты ведь сделаешь это… Что, не так?

Я заржал, по-прежнему направляя на него баллончик.

– Чего дрейфишь? Тебе понравится. Блядь, да ничто не сравнится с кайфом от «Мэйса» – сорок пять минут на коленях с пересохшей дыхалкой, глотая воздух, как обессилевшая рыба, выброшенная прибоем на берег. Это как пить дать тебя утихомирит.

Он уставился в мою сторону пытаясь сфокусировать свой взгляд, и пробормотал:

– Ах ты, дешевка, белое отродье. Ты ведь сделаешь это, правда?

– А почему нет? – спросил я. – Твою мать, да ведь еще минуту назад ты умолял себя угробить! А сейчас ты хочешь убить меня! И вот что я сделаю, черт возьми… Я вызову полицию!

Он обмяк.

– Легавых?

Я кивнул.

– Да, выбора нет. Я не могу рискнуть отправиться спать, зная, что по моей комнате расхаживает человек в таком состоянии – обожравшись кислоты и намереваясь своим поганым ножом нарезать меня ломтями.

Мгновение адвокат грозно сверкал глазами, но потом попытался улыбнуться.

– Да кто говорит, чтобы нарезать тебя ломтями? – заныл он. – Я просто хотел вырезать у тебя на лбу маленькую букву «Зет», ничего серьезного. – Он пожал плечами и отправился за сигаретами, которые лежали на телевизоре.

Я снова погрозил ему газовым баллончиком.

– Убирайся в ванну. Съешь немного красных и попытайся успокоиться. Покури травы, вмажь геры – да, блин, делай все, что должен делать, только дай мне немного отдохнуть.

Адвокат развел руками и смущенно ухмыльнулся, как будто все мною сказанное четко отложилось в его голове.

– Ну да, черт тебя дери, – заявил он очень искренним тоном. – Тебе действительно надо немного поспать. Тебе же завтра работать. Он печально покачал головой и побрел к ванной.

– Твою мать! Какой облом… – И, махнув мне рукой, сказал на прощание: – Постарайся отдохнуть. Не позволяй мне себя будить.

Я кивнул, наблюдая, как он шаркает обратно в ванную, все еще сжимая нож; но сейчас, видимо, он держал его по инерции. Кислота сбавила в нем обороты; следующей фазой, вероятно, будет один из тех жутко напряженных кошмаров кислотного самоанализа. Около четырех часов в кататоническом отчаянии, но ничего физического, ничего опасного. Увидев, что дверь за ним закрылась, я осторожно пододвинул тяжелое округлое кресло прямо к ручке двери ванной и положил газовый баллончик рядом с будильником.В комнате было очень тихо. Я подошел к телевизору и включил его на пустой канал – белая рябь на максимуме децибел прекрасная колыбельная для засыпающего человека, мощное, беспрерывное шипение, заглушающее все странное и необычное.

8 «Гении по всему миру держатся друг друга, и как только добивается признания один, за ним уже подтягивается вся орава»

Я живу в очень тихом месте, где любой звук ночью означает, что происходит нечто из ряда вон: ты быстро просыпаешься и начинаешь думать, что же это может быть такое?

Обычно ничего. Но иногда… трудно приспособиться к дыханию большого города, где ночь полна всевозможных звуков, и все они – достаточно привычные. Машины, гудки, шаги… невозможно расслабиться, так что глуши всю эту лажу успокаивающим шипением пустой картинки одуревшего телевизора. Заблокируй переключатель каналов и дремли себе в удовольствие…

Игнорируй этот кошмар в ванной. Просто еще один урод, сбежавший из Поколения Любви, преследуемый неумолимым роком калека, не выдержавший давления. Мой адвокат никогда не был способен разделить точку зрения, – часто пропагандируемую завязавшими наркоманами и особенно популярную среди тех, кто условно освобожден, – что ты можешь улететь гораздо дальше без наркотиков, нежели с ними.

По правде говоря, я, даже в большей степени, не был на такое способен. Но вот однажды, – я жил неподалеку, если спуститься с холма, от Доктора-на-Дороге [12] , бывшего кислотного гуру, позже заявившего, что он оставил химический беспредел и прыгнул гораздо дальше, к сверхъестественному сознанию. В один прекрасный день того первого поднимающегося вихря, который вскоре станет великой кислотной волной Сан-Франциско, я остановился у дома добряка Доктора, собираясь спросить его (уже в те времена он был известным наркоавторитетом), не сможет ли он удовлетворить здоровое любопытство своего соседа насчет ЛСД.