Страх и отвращение в Лас-Вегасе: Дикое Путешествие в Сердце Американской Мечты

Я видел, что он на пределе. Сел на измену от пугающего напряжения на пике мескалинового путешествия.

– О’кей, – сказал я. – Я одолжу тебе чуток денег. Давай выйдем на улицу и посчитаем, сколько у нас осталось.

– А мы сможем это сделать?

– Ну… это зависит от того, скольких людей мы обматерим отсюда и до входа. Ты готов уйти спокойно?

– Я хочу уйти быстро, – выпалил он.

– О’кей. Давай оплатим этот счет и очень медленно встанем. Мы оба слетели с катушек. Это будет долгий поход.

Я закричал официантке, чтобы она подавала счет. Она подошла со скучающим видом. Мой адвокат поднялся.

– Сколько они тебе платят за еблю с медведем? – спросил он ее.

– Что?

– Дядя просто шутит, – сказал я, встревая между ними.

– Давай, Док, пошли вниз, поиграем.

Я загнал его на самый край бара, на самый край карусели, но он отказался слезать, пока она не прекратит вращаться.

– Она не остановится, – пытался я убедить его. – Даже не собирается останавливаться.

Я сошел с нее и повернулся, ожидая, что он последует за мной, но он не двигался… Не успел я в него вцепиться и сдернуть с карусели, как он резко подался назад. «Не двигайся! – орал я. – Тебя закружит!» Его невидящие глаза уставились вперед, окосев от панического страха. Однако он даже не шелохнулся, пока не описал полный круг.

Я подождал, что он снова приблизится прямо ко мне, и потянулся, чтобы его схватить, но он опять отпрыгнул назад и описал на карусели еще один круг. Я начал жутко нервничать. Почувствовал себя на грани кислотного психоза. Бармен, казалось, внимательно за нами наблюдал.

«Карсон-сити, – подумалось мне. – Двадцать лет».

Я забрался на карусель, быстро прокрался по бару, зайдя моему адвокату в тыл, и, когда мы оказались в нужной точке, от души дал ему сильного пинка под зад. Он грохнулся в проход, потеряв равновесие, издал жутчайший вопль, покатился как бревно в толпу, сбивая людей с ног… В мгновение ока поднялся со сжатыми кулаками, готовый ударить любого, кто подвернется под руку.

Я подошел к нему поближе, приняв боксерскую стойку, но пытаясь улыбнуться.

– Ты упал, – констатировал я. – Пошли.

К тому времени на нас уже пялились со всех сторон. Но этот козел не двигался с места, и я знал, что произойдет, если я попытаюсь его потащить.

– Хорошо, – сказал я. – Ты остаешься здесь и гремишь в тюрягу. Лично я сматываюсь. – И зашагал к лестнице, игнорируя своего адвоката.

Это подействовало.

– Ты видел? – спросил он, догоняя меня. – Какой-то сукин сын пнул меня в спину!

– Наверное, бармен, – предположил я. – Он хотел отпиздить тебя за то, что ты сказал официантке.

– Во те на! Ноги моей здесь больше не будет. Где лифт?

– Не подходи и близко к лифту. Они только этого от нас и ждут… заманят в стальной ящик и спустят вниз в подвал.

Я оглянулся, но за нами никто не шел.

– Только не беги, – посоветовал я ему. – Им нужен предлог, чтобы нас пристрелить.

Он кивнул, похоже, поняв на этот раз. Мы быстро прошли вдоль длинного внутреннего перехода – миновали тиры, салоны тэту, обмен денег, палатки с сахарной ватой, затем проскочили через двойные стеклянные двери и прямо по газону спустились вниз по склону к стоянке, где нас поджидала Красная Акула.

– Ты поведешь, – сказал он. – Сдается мне, что со мной что-то не так.