Страх и сомнение

— Чиновники совершенно не зрят в корень, — согласился Саша, — кому-то наплевать на народ, кто-то печётся о своей семье, а те, кто желают блага, пытаются решить вопрос административными методами. И не дай боже задеть общечеловеческие ценности. Если честно, они меня разочаровывают больше всего.

Через час появился Николя. Слегка захмелевший Саша улыбнулся и обнял его, как брата. Николя поморщился.

— И это наша надежда? — презрительно спросил он.

— Другой нет, — улыбнулся Дима, — ты не накидывайся сразу, не всё так плохо.

Николя присел. От предложенной рюмки отказался.

— У меня был один из этих… — начал Саша, — они настроены решительно.

— По отношению к чему? — уточнил Николя.

— К истреблению нашей веры и расы.

— Их вера не предполагает наличие других вер, — согласился Дима, — поняв, насколько слабо местное население, они скорее истребят вашу расу, нежели попытаются её поглотить.

— Весело, — пробормотал Николя, — но пока автоматы в наших закромах.

— Оружие в закромах власти, — уточнил Саша, — а власти всё равно, кроме собственных задниц. В головах глянцевых обложек давно уже нет никаких мыслей.

— Нужен переворот, — пробормотал Николя.

— Нужен, — согласился Саша, — но для этого нужно дестабилизировать ситуацию на улицах.

— Это запросто, — потёр руки Николя, — дадим взбучку тараканам.

— Пока вы отвлекаете полицию и мигрантов, мы возьмём власть.

Николя посмотрел на ребят. Оба кивнули.

— Что ж, пусть будет так, — сказал он и встал.

Когда дверь захлопнулась, Саша наполнил стаканы.

— Я не дурак, — пробормотал он, — обоих подготовили и привели на вершину вы… Как, собственно, и меня. Могу я узнать, какая итоговая цель?

— Всему своё время, — улыбнулся Дима, — всему своё время.

Глава 104

Али сидел в парке и размышлял. Будет война и её не избежать. Смысл рассуждать, когда нужна пропаганда. Тот человек в правительстве играет на две стороны. Но ему доверяют Дима и Альберт.

— А разве они не могут ошибаться, — пробормотал он, — все мы люди.

— Люди или не люди решать не нам, — сказал за спиной Дима.

Али вздрогнул. Он сцепил руки в замок и обернулся.

— Сомнения на пороге важных решений неизбежны, — поддержал Альберт, — от этого никуда не деться.

— Я боюсь, — сказал Али.

— А кто не боится, — усмехнулся Дима, — судьба каждого поставлена на карту. Кто-то скрывает волнение, кто-то не может сидеть на месте.

— Смотри на ситуацию глобальнее, — предложил Альберт, — в междоусобных распрях не видите главного. Угроза с востока затмит ненависть каждого и вы объединитесь.

— Угроза с востока? — переспросил Али.

— Население центрального мира растёт с большой скоростью, — констатировал Дима, — и это плюс в вашей борьбе с севером. Но на востоке критическая масса давно набрана и ждёт в засаде. При малейшей дестабилизации здесь, они найдут способ вступить в конфликт и, будто цунами, сметут и вас, и их…

— И что тогда делать? — испугался Али.

— А что тут сделаешь, — усмехнулся Дима, — они впустили вас, а вы впустите их. Тут уж никуда не деться.

Нерадушная перспектива расстроила Али. Миры, будто змейка, перемещались друг за другом.

— Так и живём, — вздохнул Альберт, — циклы правят миром. Запомни, они не будут просачиваться на твою родину, как ты просочился сюда. Они предпочтут войти быстро и по барски. Твоя страна разрушена, а у них хватит денег, чтобы превратить её в рай. И они это сделают. И после этого не надо говорить о возвращении домой. Не надо упоминать святыни и зов предков. Ты это хорошо понял?

Али молчал. Его гоняли по миру, как дичь, и не давали право выбора. И вот теперь, когда он становился хоть какой-то силой, ему снова указывали, что делать.

— Не думай, что у кого-то есть свободная воля, — предупредил Дима, — сильные мира сего зажаты в тиски посильнее тебя. Их взращивают в специальных школах, где запрещено вольнодумие, и учат, в какое время ходить в туалет и какой рукой подтираться. Ради благополучия они забыли свободу.

Али размышлял, а не стал ли он сам жертвой пропаганды. Человек во что-то верит, так почему чьё-то забвение должно быть ложным по отношению к собственным предрассудкам.

— Когда сидишь в окопах, не до размышлений о морали и толерантности.

— А мы в окопах?

— Мы давно на передовой, — подтвердил Дима, — пули свистят, пора вытащить затычки из ушей.

— Ты думал, что пришёл сюда за лучшей жизнью, — сказал Альберт, — правда в том, что ты пришёл уничтожить агрессора. Под каким бы соусом это не подавалось. Ты мог бы сидеть у себя в норке и молиться Всевышнему, но он не остановит ракеты и военных. Так что ты борешься за выживание народа, и это главная и единственная цель.

— В основном у тебя в подчинении необразованные дикари, не знающие элементарных правил поведения, — Дима отпил из фляжки, — но все имеют право на борьбу за жизнь. И правил в этой борьбе не существует.