Страх и сомнение

— Как жизнь? — спросил Дима, улыбаясь.

— Не очень, — ответил Николя, — какого чёрта меня держат.

— Боятся, вот и держат, — сказал Дима, — как с тобой обращаются?

— Сносно.

— Рукоприкладства нет?

— Нет. Зато соседям не помешало бы.

Альберт теребил в руках игральную кость. Что-то не довели они игру до логического конца, поддались эмоциям и дали слабину. Впервые его не заботила жизнь подопечных. Какое наказание им грозит, дадут ли шанс исправиться.

— Вас обвиняют в создании террористических группировок, — сказал Дима, — наказание — смертная казнь.

— Когда-нибудь это должно было произойти, — не удивился Николя, — жаль, что не успел проломить голову этому…

— Этот ни в чём не виноват, — перебил Дима, — им манипулировали. Так же, как и тобой.

— Он мне всё равно не нравится, — парировал Николя, — что вам стоит вытащить меня, как в прошлый раз?

— На этот раз мы не одни игроки на поле, — ответил Дима, — и на контакт с нами идти не собираются. Мы будто мишень для дартса, в нас кидают, а мы даже не знаем, откуда. Как он выглядел?

— Я не разглядел, — покачал головой Николя, — темно было.

Альберт усмехнулся.

— Почему они скрываются, — Николя почесал затылок, — если это не одноразовая акция, о них всё равно узнают.

— Может узнают, может нет, — ответил Дима, — это лишь затравка перед пиром.

— Меня отпустят?

Дима и Альберт встали. Однозначного ответа не было…

Глава 113

Саша крутил в руках монету. Теория заговоров, большая игра, революции, перевороты. Никто не живёт в водовороте событий в собственное удовольствие. Тихая гавань, о которой так много говорят, скорее недостижимая мечта, чем реализуемая цель. Но идея, годами вбиваемая в умы людей, прочно осела в головах.

Он сидел в полицейском участке. В комнату для встреч ввели Али и Николя. Будто петухи, они смотрели друг на друга исподлобья и не разговаривали.

— Доброго времени суток, — сказал Саша, указывая на стулья перед собой.

Ребята сели и охранник покинул комнату.

— Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы, так что обойдёмся без любезностей, — сказал Саша, — неважно, взяли вас по правде или по сговору, итог один, вас повесят. Если народу нужна сакральная жертва, будьте уверены, правительство эту жертву им даст. Сначала вас, затем меня.

— И что делать? — спросил Николя.

— Для начала перестать собачиться, — ответил Саша, — нужно объединить усилия и взять власть. Всё, что стоит за сегодняшним правительством, это зарубежные деньги и влияние. Но внутри союза у нас достаточно друзей.

— А что потом? — спросил Али, — устроим грызню между собой?

— Сейчас стоит вопрос о физическом выживании, а не о внутриусобных разногласиях, — сказал Саша, — выиграем, для начала, войну, а уж трофеи будем делить после.

— Какой план? — спросил Николя.

— Вас выпустят под мою личную ответственность, — ответил Саша, — начальник полиции мне должен, так что проблем не будет. Дальше вы возьмёте под контроль банды и мы выйдем на площадь Вавилона. На мирный, прошу заметить, митинг. С палатками, флажками, женщинами, старушками. Всё, как полагается. Спровоцируем их. А дальше переворот.

— А если введут гвардию и танки? — спросил Али.

— Не введут, — успокоил Саша, — не смогли раньше, не смогут и теперь. Так что возьмите себя в руки и вытрите сопли…

В первый холодный день осени на площади возник палаточный городок. Пришло много журналистов и зевак. Будто на концерт. Тут же раскинули полевую кухню и пункты обогрева. Подтянулись бездомные и бомжи. Им дали плакаты, листовки и алкоголь. Только кричи, что скажут. Вторую волну составили студенты-романтики и просто любители пустых посиделок. Горланили песни, призывали к равноправию и справедливости. Эта волна расходилась на ночь по домам, но корреспонденты выставляли всё в самых ярких красках. Будто все прописались на площади. Полиция стояла в сторонке и молча наблюдала. Кто-то плевался и чертыхался. Сколько раз по телевизору показывали цветные революции. Все они начинались одинаково. Все всё знали. И ничего не делали. И потом жалели. Так почему сейчас они мёрзнут, мокнут под дождём и ничего не делают. Умные головы наверху с каждым днём становятся умнее.

Основную массу на площади составляли бездомные мигранты. Раньше они ночевали в парках, отдаваясь за кусок хлеба богатым пожилым дядькам, теперь кормёжка была бесплатной и законной.

Николя выделил четыре отряда, которые встали стеной между полицией и палаточным городком. Этакая буферная зона. Сменялись отряды каждый вечер и несли дозор без особого рвения.

"Три мушкетёра" сидели в полевой кухне рано утром и завтракали.

— Всё идёт по плану, — сказал Саша, уплетая лапшу, — перед выходными будет митинг жёлтых жилетов и ребята из лагеря присоединятся к ним.

— Нас не разгонят? — спросил Али.

— Митинг можно разогнать, если он ратует в пользу чего-то одного, — ответил Саша, — но когда бушующая толпа выступает за всё и сразу, последствия для власти, даже если она вступит в противодействие, будут плачевны.

— И долго мы так будем стоять? — спросил Николя, недовольный тем, что приходится защищать пришельцев, вместо того, чтобы гнать их из страны.