Страх. Как бросить вызов своим фобиям и победить

За эти месяцы я нашла для себя своего рода сообщество. Насколько смогла, подружилась с людьми, которые потеряли родителей еще до того, как стали совсем взрослыми («Добро пожаловать в клуб умерших родителей», – невозмутимо сказал один из них). Я чувствовала, что они понимают мое состояние так, как не могут этого сделать другие. Они не говорили «Со временем все мы теряем родителей» или «Хорошо, что это произошло быстро». Они показывали мне путь вперед: некоторые из них сказали, что, хотя со дна колодца моего горя это трудно увидеть, постепенно я выберусь из своей печали и стану лучше, сильнее и мудрее.

Я старалась исполнить это обещание. Я очень боялась, что навсегда останусь печальной, трудно было представить себе что-то иное. Воображала себе, как когда-нибудь буду выходить замуж, а мамы не будет в первом ряду, и это будет горькая радость, независимо от того, насколько счастлива я буду, когда найду себе спутника жизни. Как я буду рожать ребенка, если не смогу разговаривать с мамой, когда мне будет больно, страшно и непонятно? Невозможно себе представить. Однажды, разговаривая по телефону с подругой на другом конце страны, я сказала: «У меня такое чувство, что теперь моя жизнь всегда будет хоть немножко печальней». У подруги за несколько лет до этого разговора умер отец, и она не пыталась меня разубедить. «Да, – подтвердила она, – так и будет».

И я поняла, что будущее, которое я себе представляю, – то самое, что пережила мама. На ее свадьбе не было ни матери, ни отца; ей пришлось пройти через роды без поддержки матери. Я подумала: «Должно быть, она так боялась!» Но она все преодолела. Мне всегда была непонятна ее глубокая печаль, но теперь я понимала ее лучше. Каким-то странным образом ее смерть сделала нас ближе, чем мы были при жизни. Та часть ее жизни, которую я так и не поняла, важнейший элемент ее жизни теперь был мне доступен. Потеряв ее и горюя о ней, я начинала ее узнавать.

И все же со временем я осознала, что никогда до конца не постигну ее печаль. Ведь у меня есть преимущества, которых никогда не было у нее. К тому времени когда наступило первое Рождество без мамы, я уже знала, что в конце концов со мной будет все в порядке, даже если жизнь будет немного печальнее. Мысленно подводя итог ее жизни, я сказала: насколько могла, она никогда не позволяла своей печали затронуть меня. Она безоговорочно любила и поддерживала меня больше тридцати лет, так что я так никогда до конца и не поняла тех чувств неприкаянности, смятения и страдания, которые окрашивали ее собственное горе от смерти Джанет. Я была более жизнерадостной, чем она, – не просто потому, что была старше, или потому, что меня не отправляли в интернаты, или потому, что у меня был отец, но и потому, что она сделала меня такой.

Вот и оказалось, что мой давний страх – когда я ее потеряю, со мной произойдет то же самое, что с ней после смерти Джанет, – был напрасным. И хотя мне все время ее не хватало, это немного успокаивало.

Постепенно страх новой потери, еще одной смерти в моей жизни, стал уходить. Если сначала угроза и опыт маминой смерти звучали как «Ты с этим не справишься, это тебя убьет», теперь я знала, что смогу выстоять. Я боялась, что пойду по тому пути, о котором говорил со мной психотерапевт, что у меня сформируется нездоровая фиксация на возможной смерти других любимых мной людей. Что, потеряв маму, я буду жить в постоянном напряжении, в ожидании очередной дурной вести. Этот страх отступил. Да, в будущем у меня будет больше печали, но я буду воспринимать ее не так, как раньше. В конце концов, мамина смерть не только воплотила мой страх, превратила кошмар в реальность, – она научила меня бояться меньше.

Новый год я начала с чувством печали, но и с новыми силами. Я столкнулась лицом к лицу со своим самым жутким страхом – и выжила.

Вскоре после этого я начала думать о том, с какими еще страхами могла бы справиться. И, вспомнив свое унижение от собственного провала на той горе в феврале, перешла от размышлений к делу.

Три основных страха в моей жизни – это боязнь высоты (с детства), боязнь вождения (появившаяся после нескольких аварий) и в той или иной степени присущий всем нам страх потерять тех, кого мы любим. Я решила, что с последним я вроде бы разобралась. Но возможно ли вылечить, побороть или преодолеть оставшиеся два, или, по крайней мере, наладить свои отношения с ними? Пришло время это выяснить.

Часть вторая

4 Свободное падение

В последний момент, перед тем как забраться в кабину «сессны», я обернулась и прямо перед собой увидела бородатого молодого человека, который нацелил на меня видеокамеру. На мне было обмундирование парашютиста, сшитое из полос флюоресцирующей оранжевой и зеленой материи, выцветшей от солнца и ветра. На голове – кожаный шлем и защитные очки.

«Что вы здесь делаете?» – спросил молодой человек.

Я набрала в легкие воздуха. «Меня зовут Ева, – произнесла я, обращаясь к объективу камеры, – и я здесь, чтобы победить свой страх падения с высоты».