Страх. Как бросить вызов своим фобиям и победить

Как сказала Свенья, мое спокойствие во время аварии, вероятно, защитило сознание от травмы, которую мог вызвать этот случай. Я не боялась тогда, поэтому и воспоминания отложились в том же ключе. Когда она это объяснила, до меня вдруг дошло: конечно! Это было совершенно, интуитивно верно: наши собственные чувства страха и боли могут стать причиной более поздней травмы в той же степени, что и само событие. Я подумала о том, как травма, вызванная одним и тем же событием (взрывом, терактом), по-разному проявляется у разных людей. По-видимому, очень многое зависит от тех самых карт тела, о которых писал Антонио Дамасио, о посланиях, которые направляются в мозг: «Мне больно», «Я боюсь», «Я в опасности».

Бессел ван дер Колк описал феномен под названием «неотвратимый шок». Когда кто-то находится в ситуации опасности или угрозы и у него нет возможности этого избежать, нет способов действия для обеспечения собственной защиты, его травма усиливается или осложняется. Чувство беспомощности, по-видимому, усиливает последствия события в сознании. Помните собак Павлова, которые чуть не утонули? Ван дер Колк пишет: «Во время потопа сидящие в клетках собаки были физически обездвижены, клетки стали для них ловушками, но ведь их тела были запрограммированы на то, чтобы убежать и спастись перед лицом смертельной угрозы». Именно то, что они оказались в ловушках, рассуждал в то время Павлов, частично явилось причиной их возникшего позже сокрушающего страха. Я обратилась к своим воспоминаниям об аварии на «субару», вспомнила свои бесполезные крики, как я скользила в канаву. На «тойоте» я тоже оказалась в ловушке, но не знала об этом. Я чувствовала себя уверенно, контролировала ситуацию, потому что думала, что знаю, чего ожидать. Конечно, я ошибалась, но в конечном итоге мое беспечное спокойствие меня защитило.

Когда я это поняла, мы со Свеньей довольно быстро покончили с аварией на «тойоте». После этого перешли к джипу, и все стало опять мрачно. Как и в предыдущем случае с «тойотой», я смогла немножко пошутить и посмеяться, пока рассказывала эту историю. Я вспомнила смешные моменты: то, что человек, который в меня врезался, купил мне бургер с палтусом в моей любимой закусочной на Аляске; странное, почти комичное ощущение, когда я обнаружила осколки стекла на теле. Но я помнила и то, какой одинокой и странной ощущала себя той ночью в мотеле в Токе, сознавая, что избежала смерти, не вполне понимая, что это означает; я отчаянно желала увидеть родителей, чувствуя возрастающую решимость прожить мою вновь обретенную жизнь как можно правильнее. И никуда было не деться от силы воспоминания о том, как перед столкновением я закрыла глаза. «Вот и все».

Свенья сконцентрировала внимание на одном факте моей рассказанной истории: после аварии джипа я перестала доверять другим водителям. Я сказала, что теперь постоянно начеку, смотрю на их колеса и желтую разделительную полосу и все время жду, не пересекут ли они ее и не врежутся ли в меня. Вся система дорожного движения (на самом деле система общества в целом) основывается в общем-то на вере в то, что все остальные тоже будут соблюдать правила системы, но в той аварии моя вера была полностью уничтожена. Однако Свенья пыталась сделать так, чтобы я посмотрела на свою бдительность с другой стороны. Она сказала, что в определенных пределах это внимание и готовность ко всему делали меня лучше как водителя. Разве не так? Я рассказала ей, что некоторые из моих друзей подсмеивались над моими «навыками ниндзя», приобретенными после той аварии, хвалили мою быструю реакцию и то, как я успешно вырулила с пути приближающейся смерти. Свенье это понравилось, и она предложила несколько утверждающих фраз, с которыми мы могли бы поработать на следующих сеансах с пульсирующими капсулами. Пока глаза двигались туда-сюда за закрытыми веками, она заставила меня произносить «Я спаслась», «Я – ниндзя».

Это звучало глупо, но, в отличие от утверждений, которые я придумывала, когда мы говорили об аварии на «субару», это все-таки звучало убедительно. Свенья еще раз подчеркнула, что благодаря недостатку доверия я смогу водить лучше, и я почувствовала, как что-то вполне ощутимое внутри сдвинулось, как будто какая-то шестеренка повернулась и встала на место.

В тот день после сеанса со Свеньей я села в машину и поехала на север по шоссе Клондайк. Я была волонтером на Yukon River Quest, грандиозной (715 километров!) гонке на каноэ и каяках. В течение следующих нескольких дней я должна была следовать за ними по дороге.