Страх открывает двери

— Вообще, револьвер в кармане портит стиль маленького лорда Фаунтлероя, вы не находите? И не вздумайте пустить его в ход! Момент потерян. Кроме того, вы можете попасть в Тэлбота. Ведь это он сидит за рулем. Пятнадцать тысяч в лапу — и я сдам его вам целым и невредимым.

— Не понимаю, о чем это вы, сэр… — Лицо шофера стало хмурым, но тон остался вежливым. — Сейчас соединюсь с домом.

Он повернулся, вошел в маленькую прихожую, куда вела входная дверь, снял телефонную трубку и нажал какую-то кнопку. И в то время, как он все это проделал, массивные металлические ворота начали плавно открываться — будто по своей воле.

— Не хватает только рва и сторожевой башни! — буркнул Яблонски, когда машина вновь тронулась. — Старик генерал умеет беречь свои 265 миллионов. Электрифицированная изгородь, патруль, собаки и все такое прочее. Верно я говорю, леди?

Она не ответила. Мы проехали мимо большого гаража на четыре машины, который примыкал к коттеджу. Это был гараж без дверей, какие бывают на аэродромах, и я увидел, что был прав в своих предположениях: там действительно стояли два «роллс-ройса» — один светло-коричневый с бежевым, другой — металлически-синего оттенка. Был там и «кадиллак». Вероятно, для выездов за покупками.

Яблонски вновь заговорил:

— Не понимаю, как вам удалось увести девочку из-под носа этого модника?

— Я бы посмотрела, что получилось, если бы вы сказали это ему прямо в лицо, не имея в руке револьвера! — быстро откликнулась девушка. — Он живет у нас уже три года. Десять месяцев назад на мою машину напали три человека. Все трое были вооружены… Так вот — одного нет в живых, а двое других находятся в тюрьме.

— Значит, повезло! — буркнул Яблонски и погрузился в молчание.

Асфальтированная дорога, ведущая к дому, была узкой, длинной, извилистой, обсаженной с обеих сторон деревьями. Мелькала вечнозеленая листва кустарников и длинные серые фестоны испанского мха, шурша, задевали машину — крышу и ее боковые стороны. Неожиданно деревья отступили в сторону, сменившись группами пальм, и впереди за ступенчатой балюстрадой и усыпанной гравием террасой возник генеральский дом.

Обычный частный дом, как сказала девушка. Построенный для семьи человек в пятьдесят! Он был просто огромен, этот старинный белый дом, чуть ли не времен колонизации, с огромным крытым крыльцом, обрамленным колоннами на два этажа, и под необычного типа крышей, какой я никогда не видел. Ко всему этому такая масса окон, что даже проворному мойщику хватило бы работы на круглый год.

Над входом были укреплены два фонаря — два больших старомодных фонаря, в которых горели мощные электрические лампы. И под этими лампами стоял целый оргкомитет. Я не ждал, что нас будет встречать такая комиссия. Меня бы не удивила обычная церемония, принятая у людей высшего общества: вас приветствует дворецкий и почтительно ведет в библиотеку, где у камина, в котором потрескивают сосновые дрова, сидит генерал, попивая шотландский виски. Довольно глупое предположение, сознаюсь. Когда вы ожидаете возвращения дочери почти что с того света, вы не станете сидеть в библиотеке, прихлебывая виски. Конечно, если в вас есть что-то человеческое Шофер предупредил их — отсюда и комитет.

Среди них был и дворецкий. Он сошел с крыльца под проливной дождь, неся над собой огромный зонт. Он совсем не был похож на тех дворецких, которых мне довелось видеть. Пиджак тесно обтягивал его плечи и грудь — фасон, который был популярен среди гангстеров, связанных с незаконным провозом алкогольных напитков, и лицо его не только не рассеивало, а еще более подчеркивало это впечатление. Он выглядел как двоюродный брат Валентине телохранителя девушки в зале суда. А может быть, даже и как родной брат. У него даже и нос был переломлен, как и у того типа. Странный вкус у генерала при выборе дворецкого — особенно если учесть его выбор шофера. Но тем не менее, дворецкий был весьма учтив. Во всяком случае, его учтивости хватило до того мгновения, когда он увидел, кто сидит за рулем. Тогда он круто повернулся, обошел машину и проводил Мэри Рутвен на крыльцо, где она бросилась к отцу и обвила его шею руками. Про нас с Яблонским как будто позабыли. Мы промокли насквозь, но это, видимо, никого не беспокоило.

Тем временем девушка выпустила отца из объятий, и я смог как следует разглядеть его. Он был очень высок и в меру худощав. На нем был серебристо-белый полотняный костюм. Этот цвет прекрасно гармонировал с его сединой. Его длинное худое лицо наполовину скрыто пышными белыми усами и бородой. Он совсем не был похож на тех магнатов, которых мне приходилось встречать, но, имея 265 миллионов, он мог позволить себе быть похожим на того, на кого хотел. Он скорее напоминал судью из какого-нибудь южного штата — во всяком случае, именно таким он мне виделся в моем воображении, хотя в действительности таковым не был.

— Входите, джентльмены! — наконец сказал он вежливо.