Страх открывает двери

Второй из вошедших показался мне чуждым этой обстановке. И трудно было сказать, откуда появилось у меня это чувство. На нем был мягкий серый костюм, галстук того же цвета и белая рубашка. Он был немного ниже среднего роста, коренастый, с бледным лицом и гладкими, прилизанными волосами почти такого же оттенка, что и волосы мисс Рутвен. И только всмотревшись в него попристальнее, вы смогли бы понять, откуда возникает это ощущение диссонанса: не потому, что в этом человеке есть что-то особенное, а потому, что в нем этого особенного нет. Никогда я еще не видел человека с таким безжизненным лицом и такими пустыми глазами.

Сказать «чуждый элемент» о третьем значило бы не сказать вообще ничего. Он был такой же свой в этой библиотеке, как был бы Моцарт в клубе рокеров. От силы двадцать или двадцать один год. Высокий, костлявый, со смертельно бледным лицом и черными как уголь глазами. Эти глаза ни секунды не смотрели спокойно, они все время тревожно бегали по сторонам, как будто им было больно смотреть в одну и ту же точку, и сверкали, переносясь с одного лица на другое, как блуждающие огоньки в осенний вечер. Я даже не обратил внимания, во что он был одет, я видел только его лицо. Лицо наркомана, который уже зашел так далеко, что не может существовать без допинга. Отнимите у него это зелье даже на двадцать четыре часа, и он поднимет такой визг, будто в него вцепились все дьяволы ада.

— Входите, мистер Вайланд! — Генерал обратился к человеку с сигарой, и я в десятый раз пожалел, что не могу разгадать выражения его лица. Он кивнул в мою сторону: — Это Тэлбот, человек, которого ищут. А это мистер Яблонски, человек, который его нашел.

— Рад с вами познакомиться, мистер Яблонски. — Вайланд дружески улыбнулся и протянул руку. — Я главный инженер у генерала…

«Ну, если он главный инженер, — подумал я, — то я — президент Соединенных Штатов!»

Вайланд тем временем представил Яблонски человека в сером костюме:

— Познакомьтесь: мистер Ройал!

— Мистер Яблонски! Мистер Яблонски! — Молодой человек с бегающими глазками не произнес, а буквально прошипел со свистом это имя, рука его молниеносно нырнула за отворот куртки, и в ней в ту же секунду заблестел пистолет. Одно за другим он выкрикнул подряд три нецензурных слова, а глаза его остекленели, как у сумасшедшего. — Я ждал этой встречи целых два года, а вы… Черт побери, Ройал, почему вы не…

— Ларри! И это в присутствии молодой леди! — Я мог поклясться, что Ройал не шевельнул и пальцем, но тем не менее в его руке блеснуло тоже что-то металлическое, и пистолет юноши перелетел через комнату и, отскочив от поверхности стола с медной инкрустацией, упал куда-то на пол. Вот вам и пример ловкости рук! Я никогда не видел ничего подобного.

— Дело в том, что мы знакомы с мистером Яблонским, — продолжал Ройал, и голос его был удивительно мелодичным, ласкающим и мягким. — По крайней мере, мы с Ларри… Верно, Ларри? Однажды Ларри отсидел шесть месяцев за любовь к наркотикам. И кто, вы думаете, отправил его за решетку? Яблонски!

— Яблонски? То есть, вы хотите сказать, — начал генерал…

— Да, да, Яблонски! — Ройал улыбнулся и кивнул в сторону этого верзилы. — Вы видите перед собой лейтенанта уголовной полиции Нью-Йорка Германа Яблонски, специалиста по расследованию убийств.

Глава 4

Это была та еще пауза! Молчание длилось, длилось и длилось. Красноречивое молчанке, как его называют. Правда, меня это мало трогало. Если уж быть откровенным, то я предпочитал бурное развитие событий. Первым заговорил генерал, и его голос, как и выражение лица, были холодными и напряженными, когда он обратился к человеку в смокинге.

— Как вы объясните ваше возмутительное поведение, Вайланд? — сказал он. — Вы приводите в дом человека, который, очевидно, не только наркоман, но и в тюрьме успел побывать? А что касается полицейского офицера, то кто-нибудь мог бы предупредить меня…

— Не волнуйтесь, генерал, — сказал Ройал тем же спокойным и мягким голосом. — Я не совсем точно выразился. Следовало сказать: бывший лейтенант уголовной полиции. В свое время был умнейшим парнем по части наркотиков, потом — убийств. На его счету больше арестов и приговоров, чем у любого полицейского в восточных штатах… Но вы поскользнулись… не правда ли, Яблонски?