Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

Со столь зыбкой связью с реальностью у «дорожной ярости» было мало шансов пережить появление более привлекательного информационного повода. И им стал скандал на сексуальной почте с участием президента и последующий импичмент. Ситуация вокруг Билла Клинтона отвлекла и журналистов, и широкую публику, так что замкнутый круг разорвался, и тема «дорожной ярости» постепенно исчезла из новостных лент. В 2004 году был опубликован отчет Администрации транспортной безопасности с запоздалым заключением: «Следует подвергнуть сомнениям заявления о значительном росте числа случаев агрессивного поведения на дорогах… Согласно статистике ДТП, “дорожная ярость” – незначительная проблема для дорожной безопасности, несмотря на множество упоминаний в СМИ и общую актуальность этой темы. Важно объективно оценивать сложившуюся ситуацию, так как программные и правоприменительные усилия, направленные на сокращение числа случаев “дорожной ярости”, могут отвлечь внимание и ресурсы от других, объективно более серьезных вопросов, касающихся обеспечения безопасности дорожного движения». Важное предупреждение, вот только с опозданием на семь лет.

В 2001 году примерно по такому же сценарию развивались события, из-за которых американские СМИ назвали летний сезон «летом акул». 6 июля 2001 года восьмилетний Джесс Арбогаст играл на мелководье пляжа города Пенсакола, когда на него напала бычья акула. Мальчик потерял руку, но выжил. Эта невероятная и трагическая история со счастливым концом оказалась на первых полосах газет по всему континенту. «Неожиданно сообщения о нападениях акул – или того, что перепуганные очевидцы принимали за акул, – стали поступать со всех концов страны, – говорилось в теме номера журнала Time от 30 июля 2001 года. – По сообщениям, 15 июля акула укусила за ногу сёрфера в нескольких милях от места нападения на Джесса. На следующий день нападению подвергся другой сёрфер недалеко от Сан-Диего. Затем на спасателя на пляже Лонг-Айленда напала, предположительно, лисья акула. В прошлую среду 3,5-метровая тигровая акула преследовала любителей подводной охоты на Гавайях». Конечно, эти сообщения появились не просто так. Подобные инциденты происходят постоянно, но никто не считает их настолько важными, чтобы объявлять об этом в национальных новостях. С изменением информационного контекста то, что казалось незначительным, обрело статус новостей.

В статье в Time акцентировалось внимание, что, «несмотря на чувство ужаса, которое они вызывают, число подобных инцидентов остается очень маленьким. Во всем мире в 2000 году произошло 79 неспровоцированных нападений акул по сравнению с 58 случаями в 1999-м и 54 случаями еще годом ранее… Вероятность погибнуть от удара молнии в 30 раз выше. От проб­лем с электрическими гирляндами для новогодней елки пострадало больше людей, чем от акул». К сожалению, эта попытка призвать к логике была сделана в середине статьи, сопровождавшейся графическим описанием нападения акулы и цветными фотографиями того, как она разрывает кусок сырого мяса. К тому же эта статья была темой номера одного из наиболее авторитетных новостных журналов в мире. Может, цифры и говорили о том, что все страхи беспочвенны, но для Внутреннего голоса все в статье буквально кричало: «Берегись!»

В начале сентября жертвой акулы стал 10-летний мальчик из Вирджинии. Через день погиб мужчина из Новой Каролины, купавшийся в океане. Выпуски вечерних новостей всех трех национальных телевизионных сетей сделали тему нападений акул главной темой недели. Об этом вся страна говорила в первые дни сентября 2001 года.

Утром во вторник, 11 сентября, другие «хищники» на четырех самолетах убили почти три тысячи человек. Замкнутый круг сразу же был разорван. Сообщения об акулах, преследовавших любителей подводной охоты, исчезли из новостных лент, а риск их нападения вновь вернулся к тому, каким всегда был, – трагедией для тех немногих, кого это коснулось напрямую, и статистически незначимым событием для всех остальных. Сегодня «лето акул» служит напоминанием, насколько легко общество можно отвлечь трагическими историями, не имеющими на самом деле далеко идущих последствий^{41}.

Рассказывание историй – процесс естественный. Он может выполнять просветительскую функцию. Однако по многим причинам это скверный инструмент для понимания того мира, в котором мы живем, и того, что на самом деле представляет для нас угрозу. Как говорят ученые, истории – это не данные, какими бы трогательными они ни были и как бы ни были составлены.

Подобная критика раздражает журналистов. Абсурдно, что новости «призваны отражать статистику заболеваемости и смертности, – пишет продюсер Шон Коллинз. – Иногда мы должны рассказывать истории, которые вызывают у людей отклик, а не только приводить эпидемиологическую статистику».