Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории

Если бы на восприятие риска влияли исключительно фактическая информация и логика, то оценка степени опасности «смертельной болезни» была бы одинаковой независимо от того, какую версию статьи предлагали прочитать участникам эксперимента. Однако респонденты, читавшие только текст без фотографий, оценили степень риска ниже, чем все остальные участники. Те, кто читал вторую версию статьи – с фотографиями клещей, – оценили степень риска значительно выше. И самой высокой оценка была у тех, кому досталась третья версия статьи – с фотографиями клещей и детей. Это наглядный пример Правила «хорошо – плохо» в действии. Отсутствие фотографий никак не меняло эмоциональный фон респондентов, и их Внутренний голос не видел повода для беспокойства. Увеличенные фотографии клещей вызывают некоторую обеспокоенность, и Внутренний голос опирается на это чувство, чтобы сделать вывод, что степень риска повысилась. Фотографии клещей и больных детей пробуждают еще больше эмоций, так что Внутренний голос выносит свое суждение с поправкой на них. В результате авторы эксперимента получили от участников оценку риска, мало связанную с фактической информацией, но наглядно отражающую, как изображения влияют на чувства людей.

Воздействие визуальной информации на то, как мы воспринимаем риск, приобретает особо большое значение в свете того, как в прессе представляют причины смертельных случаев. Пол Словик в числе первых доказал, что в СМИ непропорционально много внимания уделяется освещению катастроф, не­обычных и жестоких причин смерти, в результате чего в память врезаются пугающие картинки и гораздо меньше в фокус попадают медленные или тихие «убийцы», такие как диабет. В 1997 году журнал American Journal of Public Health провел анализ, как ведущие американские издания освещают различные причины смерти. Результаты исследования показали, что «крайне непропорциональное» внимание уделялось убийствам, автомобильным катастрофам, смерти от употребления запрещенных препаратов, в то время как курение, инсульты и инфаркты едва ли удостоились внимания независимо от того, сколько жизней они унесли^{39}. В 2001 году команда исследователей из Университета Калифорнии под руководством Дэвида Макартура сравнила освещение новостей на местном телевидении с реальностью и получила примерно такие же результаты: смертельные случаи в результате пожара, автомобильной катастрофы, перестрелки получали широкое освещение, тогда как упоминаний о смерти в результате падения, отравления, несчастных случаев практически не было. Не говорили в эфире и о случайных травмах, а вот о травмах, полученных из-за пожара или нападения, – да. Авторы исследования пришли к выводу, что картина травматизма и смертности, представленная в новостях, сильно искажена: повышенное внимание уделяется событиям с «ярким визуальным рядом», а события без шокирующих картинок остаются в тени. Еще один важный момент – освещение преступлений: в новостях гораздо чаще упоминают о травмах (в том числе со смертельным исходом), которые один человек нанес другому, чем о травмах, когда нет конкретного виновника.

Ситуация с необъективностью освещения событий еще больше усугубилась, когда появилась возможность почти моментально передавать информацию и изображения по всему миру. Видеоролик, в котором вертолет зависает над потоком воды, чтобы снять человека с крыши дома или с дерева, становится главным сюжетом вечернего выпуска новостей. Наводнение может быть в Новой Зеландии, а показывать его будут в Миссури. И наоборот. Но телевизионную компанию мало интересует, имеет ли это событие непосредственное отношение к зрителям. Оно вызывает эмоции, а этого достаточно. Недавно в новостях показывали кадры уличных беспорядков в Афинах. Студенты протестовали против того, «как управляют университетами». Это не сказало мне ровным счетом ничего, но это неважно, слова не главное. Главное – картинка. Клубы слезоточивого газа, парни в масках швыряют «коктейли Молотова», все оцеплено полицией: на глазах зрителей разворачивается настоящая драма, которую телевидение охотно показывает, пусть даже для самих зрителей она не содержит ни малейшего смысла.