Страх жизни

— Ну и отлично. Там люди жили и сражались в нечеловеческих условиях годами. Ну, те, кто выживал. Представь, поздняя осень, дождь, холод. Ты сидишь после неудачной атаки в оплывающем мокром окопе и куришь. Вам не повезло — ваш взвод только что потерял до трети бойцов. На другом склоне холма, под которым ты сейчас сидишь, остались два твоих друга. Земля трясется — бьет артиллерия, пытаясь сколупнуть выявленные ценой их жизней огневые точки. С минуты на минуту она умолкнет, и тогда прозвучит команда: вперед!

Возможно, этот мокрый холм — последнее, что ты видишь в своей жизни. Тебя трясет непонятно от чего — то ли от холода, то ли от напряжения. И тут в окопе появляется хорошо выбритый, чистенький лейтенант, подходит к тебе, смотрит и говорит: «Товарищ боец! А вы знаете, что курение опасно для здоровья и может вызывать рак легких»? И протягивает тебе какую-то книжечку. Мол, возьмите, почитайте — там все написано. Что ты сделаешь?

Антон думал недолго:

— Как что? Возьму, конечно. Вдруг выживу, а бумага на раскурку завсегда в дефиците. Ну а если толстая, то ее помять можно — сгодится на другое дело.

Михаил опять рассмеялся:

— Вот видишь? Что тебе страх умереть от рака, когда под боком есть на порядок более близкий?

— А маска тут при чем?

— Как при чем? Когда засвистели пули — твои страхи перебрались, если можно так сказать, в другую весовую категорию. Что тебе аллергия? Как курение для того бойца. Она тебе мешала сражаться с новым ужасом, и ты ее бросил без сожалений.

Помолчали. Антон обдумывал услышанное. Ну, надо признать, жить, конечно, стало веселее. Только вот такое веселье лучше всего вспоминать, сидя в тихом и спокойном месте, попивая горячий глинтвейн и трясясь от совсем не страшного страха ненароком простудиться. По всему получалось, что лучше всего ему было, когда он вернулся домой, в город, после того давнего приключения на реке, и хвастался им перед друзьями. Что-то, правда, не вязалось, не устраивалось в стройную схему — зачем-то же он сбежал из того счастья? По логике Михаила получалось — для того чтобы бояться. Антон вдруг понял, что еще недавно он ужасно боялся возвращения, боялся вновь очутиться в однообразно унылом спокойствии.

— Дядь Миш! Я так и не понял — чем же я им так опасен? Или пусть не я, а вы? Зачем нас убивать?

— Ну, убивать — это уж как получиться. Не думаю, что они такие кровожадные. Но заставить заткнуться — это да, — Михаил посмотрел на окончательно потемневшее небо, повернулся к Антону, тот почти уже не видел своего собеседника, и продолжил: — Понимаешь, Тошка, я ученый. Самоучка, ясно дело, но в данном случае это не важно. Когда ученый о чем-то говорит, то он предъявляет доказательства своего заявления — называется теория. Он как бы говорит: если вы возьмете то, то и это, сделаете вот так, то у вас получится вот это. А хуже всего, что он требует — проверяйте! Хуже в данном конкретном случае для города. Потому что они уже все проверили — и я прав.

Я тебе так скажу, проверка эта — в науке она называется эксперимент — продолжается прямо сейчас. Когда города изолировались, многие ученые говорили, что этого делать нельзя, что человечеству для нормальной жизнедеятельности необходимо оставаться в естественной среде, что болезни и смерти — это приспособленческая реакция единого большого человеческого организма. Мы, как высокоразвитый вид, должны, конечно, вмешиваться в этот процесс на пользу людям, но не изолировать сами себя от того, что и есть на самом деле жизнь.

Ученые предсказывали, что в результате изоляции мы в конце концов потеряем способность вообще жить в натуральном мире. Опыт показывал, что даже вынужденно изолированные на не очень длинный период люди — например, после какой-то удаленной экспедиции или зимовки, возвращаясь, рискуют со стопроцентной вероятностью заболеть от болячек, которые до того даже не замечали. У человека, находящегося внутри своего общества, формируется и постоянно поддерживается целый набор защитных средств организма от внешних угроз. Такой человек постоянно — в большинстве случаев незаметно для себя — болеет. «Болеет» — термин неправильный, но примем его для простоты. Результат — его способность успешно жить и развиваться в этих условиях.

Если же человека изолировать, то он постепенно теряет весь набор иммунитета, исключая лишь неспецифический, тот, который мы получили с рождения. Но и тот, кстати, в отсутствие общего баланса защиты становится опасным для человека. Пример — твои аллергии. Они — всего лишь реакция твоего организма на опасность. Организм ведь не знает, что эту опасность для себя человек создал сам, своими руками, своим образом жизни.

— Вы говорите, что уже тогда, в прошлом, люди все это знали. Зачем же тогда они пошли на это?

Михаил тяжело, как-то горестно вздохнул. Было видно в сгустившемся сумраке, как он махнул рукой.