Страх звёзд

Старая однопалубная тарка, сохранившая местами следы оригинальной покраски — бурые пятна плесени, выросшие на выщербленной броне — выглядела так, словно прошла через метеоритный рой, причём неоднократно. Она вмещала экипаж из пяти человек, у которых даже после непродолжительного полёта имелся неплохой шанс возненавидеть друг друга из-за удушающей тесноты. В официальных реестрах корабль фигурировал под поэтичным названием «Вечный странник», но со временем получил более меткое прозвище «Припадок». Из-за неустранимых проблем в работе гравитационных катушек ускорение на нём превращалось в совершенно чудовищный аттракцион, после которого все кишки вылезали наружу.

Удобствами «Припадок» не блистал — личные отсеки напоминали оцинкованные гробы, в кают-компанию едва влезала немногочисленная команда, а пользование санузлом представляло собой настолько сложный и многоступенчатый процесс, что сам Томаш, если приспичит, предпочитал сбегать в бар при космодроме. Доступ к грузовому трюму тоже не отличался удобством — приходилось разбирать пол в узком, как кишка, коридоре, соединяющем отсеки.

Томаш, с детства мечтавший о собственном межпланетном корабле, расплачивался за «Припадок» почти десять лет. Заработка едва хватало на то, чтобы покрывать расходы, а когда дела должны были пойти на лад, Лития и Бакар вдруг решили, что им тесно под одним солнцем.

— Как же я ненавижу эту консервную банку! — Насир сплюнул себе под ноги.

— Я знаю, — сказал Томаш. — Я тоже.

«Припадок» уже третий месяц стоял на запасной полосе космодрома, оплетённый посадочными мурингами, как щупальцами — с отозванной сигнатурой и без права на взлёт. Из посредственного межпланетного корабля тарка превратилась в отвратительное жилище. Больше всех страдал Насир, который сгибался в три погибели, как горбун, чтобы ненароком не задеть головой какую-нибудь перегородку (случалось неоднократно). При этом плата за стоянку с неуёмным аппетитом пожирала и без того скромные сбережения Томаша.

— Помоги, а? — сказал Томаш. — Лицензию нам просто так не вернут. Да ещё война эта долбаная! Айша ко мне уже пару недель клинья подбивала — причём через наших старых перекупов. Не хотел я с ней связываться, нехорошее было предчувствие, но…

— И где сейчас это предчувствие?

— Не делось оно никуда. Только через месяцок я уже не смогу за всё это платить — подниму лапки, брошу к чёртовой матери «Припадок» и окажусь в каких-нибудь трущобах, где меня в итоге прирежут, как пса литийского.

— Во! Наконец переходишь к мольбам! — осклабился Насир.

— Просто обрисовываю перспективу. Вряд ли нам такая возможность, как эта, ещё предоставится. Считай, нам повезло.

— А почему бы не сделать так… — сказал Насир, затягиваясь. — Я сваливаю к херзац матерах, вы соглашаетесь на миссию, получаете сигнатуру и летите на свою Литию, показав этой Мойше, или как её там, большой толстый елдыш?

— Айше, — поправил его Томаш. — И Насир, ты меня удивляешь! Думаешь, она нас так просто отпустит? Подарит сигнатуру, топливными гильзами под завязку загрузит и ручкой на прощание помашет? До свидания и успешного вам полёта?

— А в чём подвох?

— Нам поставят оборудование, с которым мы сможем лететь только в пределах заданного коридора. Если сворачиваем, оно нам на хрен отрубает весь генератор, и всё, мы трупы. Когда вернёмся, его отключат.

— Если вернёмся, херзац его! Ты самое интересное на конец решил приберечь, я смотрю?

— Вполне разумные меры, — дёрнул плечами Томаш.

— На поводке летать?

— А какие у нас ещё варианты? Просто так она бы нас, разумеется, не отпустила. Да, мне тоже не нравится летать на поводке. Но тут либо летать на поводке, либо вон, — Томаш показал на чёрные лоснящиеся муринги, — стоять на привязи.

— И ты пустишь кого-то в своём корабле копаться?

— Насир, — Томаш отмахнулся от выпущенной в него струи синего дыма, — я же говорю, какие ещё варианты? Вполне понятно, что Айша пытается себя обезопасить. Не поверит же она, что литийский капитан будет свято чтить какие-то там бакарийские договорённости, а так — железный поводок, и ни шагу в сторону.

— А взломать этот поводок никак нельзя?

— Откуда я знаю? Я понятия не имею, что там будет. Если руки из нужного места растут, то всё взламывается.

— Руки из нужного места — это точно не про нас! — хихикнул Насир.

Томаш посмотрел на него усталым взглядом.

— А ты сам бы рискнул — при том, что на раз-два всех угробить можно?

Насир молча затянулся мазином.

— Что ж за елдыш такой у нас! Поводок какой-то, херзац его так! Там код, что ли, будет на отключение? А если эта шармута нам его переслать забудет? Мы ей всё выложим, а она нам — елдыш в ответ! На словах с ней договаривался?

— Договор какой-то будет вроде, — ответил Томаш. — Лакра, шакра. Не помню точно.

— Лакра — это серьёзно, — качнул головой Насир. — Значит, говоришь, надо соглашаться? Никак по-другому нам сигнатуру не вернуть?

— Боюсь, никак. Если ты не готов, я пойму. А мы с Ладой полетим, для нас это — шанс.

Насир рассмеялся.