Страхолюдие(СИ)

Однажды, после длительного и весьма опасного форсирования скалистых гор, мы оказались в Мексике. И вот тут, в небольшом городишке Сан-Хосе, - он расположен между Кордельерами и Мексиканским заливом - произошла еще одна неожиданная, пожалуй, самая важная перемена в моей начинающейся судьбе. К тому времени мне шел пятый год. Вам, наверное, известно, что цыганские дети взрослеют гораздо быстрее остальных. Вот, ввиду этого я практиковал, равно как пляски на публике, так и мелкое воровство. Выудить из кармана рыночного ротозея кошелек, становилось для меня все более привычным делом. Но, как говорится, не все коту масленица. В один из очередных рейдов за добычей, я попался. Цыганчата, которые со мной промышляли, в испуге разбежались, а вот мне пришлось худо. Хозяин кармана, в который я так неосторожно залез, оказался на редкость жестоким негодяем. Ухватив с ближайшего прилавка тяжелое топорище, он принялся методично избивать ребенка по всем частям тела; спина, ребра, голова. Излечивание маленького воришки производилось прямо на глазах у всего базарного люда. Даже брюзглолицый жандарм, лишь лукаво щурился поодаль, даже не соизволив вмешаться в незаконное издевательство. И возможно, мне не уйти бы оттуда живым, не заступись за меня один человек: которому я безмерно благодарен, и который стал для меня настоящим отцом. Он выкупил визжащего от боли мальчишку, заплатив при этом, последние деньги какие у него были; в результате чего вся семья осталась на несколько недель полуголодной.

Тут граф прервался, пригубил вина, обвел тяжелым взглядом внимавшую публику.

- Этим человеком, моим спасителем и моим настоящим отцом, является... - он рукой указал на протирающего пенсне доктора. - Антонио Ломонарес.

Недолго длилась тишина после сказанной последней фразы, ибо ее сменил нервный галдеж на повышенных тонах.

- Да, дамы и господа, я не Луиджи Аливарес, мое настоящее имя - Альфред Ломонарес... урожденный Барсстет Бергану.

А после этого признания лондонская знать и вовсе взбеленилась. Все так неистово чертыхались и негодовали, что казалось, этому неприглядному действию не будет конца и края. Однако граф спокойно подождал, а когда понял, что гул возмущений пошел на убыль, он пару раз властно рыкнул, тяжело шлепнул ладонью по столу, и теперь в более-менее сносной тишине продолжил:

- Я прекрасно понимаю, какие чувства вы испытываете к человеку, который вас заманил на шхуну путем обмана, да еще подверг жестоким испытаниям. - Он искоса, на долю секунды взглянул на Засецкую: казалось, баронессу вот-вот хватит апоплексический удар. - Но, тем не менее, я все же попытаюсь изъяснить причины своего поступка. А так же, смею сразу заверить, что никоим образом не имел преступных умыслов по отношению всех присутствующих.

Теперь рокот недовольства возобновился с прежним напором.

- Вот наглец! " ... причину своего поступка!?" Это не поступок, это подлый ПРОСТУПОК! - Нервно выплескивала Засецкая обиды, руководствуясь словами отнюдь не принятыми в аристократических кругах.

Эскот, нервно жмурясь и злобно фыркая, отпускал в сторону графа такие испепеляющие взгляды, в которых читалось без труда: Режиссер готов разорвать Ломонареса на куски.

Остальные жертвы напряженного путешествия, в принципе, пока вели себя достаточно сдержанно. Видимо их устраивал уже тот факт, что остались живы, а длившийся несколько суток кошмар закончился.

- На данный момент, - граф повысил голос, - я являюсь владельцем шхуны "Святой призрак" и хозяином этого чудесного острова. Так же я властвую своим родовым замком в Молдавии, ибо нынче, довожусь единственным, живым потомком графа Бергану.

В Сан-Хосе мы жили крайне бедно: впрочем, как и большинство тамошнего населения. Частная докторская практика не приносила отцу никаких реальных доходов; все его пациенты были люди бедные и могли расплатиться, разве что, несколькими куриными яйцами, да парой маисовых лепешек. Жена Антонио умерла от укуса полевой гадюки еще до моего в семье появления, и кроме меня ему еще нужно было заботиться о двух своих дочерях. Одна из которых, в данный момент, находится среди нас. - Сидящие за столом принялись недоуменно переглядываться. - Правда, сейчас у нее другие имя и фамилия. Вам самим, должно быть, известно, что добиться артистической карьеры с латиноамериканским происхождением, особенно в Англии, крайне проблематично. И так господа, прошу любить и жаловать, начинающая актриса Мадлен Стрейд - моя сводная сестра и дочь Антонио Ломонареса.

Девушка откровенно засмущалась, и от этого сделалась еще прелестней. Остальные же действующие лица минувшего шоу, были не то, чтобы удивлены, но скорее возмущены и подавлены.

- Да тут целая шайка!!! - С психом верещала Засецкая.

- "Шайка" - мягко сказано. Они же натуральные бандиты! - Выразился Эскот. Он откинулся на спинку стула, сжимая кулаки до белых косточек.