Страхослов

Кит дрожала – и не только от холода – и вошла в полицейский участок с огромным облегчением. Там ее встретили свистом и добродушными – в основном – тычками под ребра. Четверо других молодых констеблей, безбородых и гладкокожих (ну, не менее гладкокожих, чем большинство уайтчепльских шлюх) были наряжены в платья разного качества и вкуса. Кит с удивлением обратила внимание, что констебль Уоткинс выглядел куда более женственно, чем она сама; к тому же он был бледен, измотан и встревожен. Эйрдейл, стоявший в толпе констеблей, назначенных следить за «шлюхами» под прикрытием, презрительно смотрел на каждого из парней, но бо́льшая часть ненависти все же досталась Кит.

– Довольно, констебль, – раздался голос Мейкписа. Инспектор спускался по лестнице. За ним следовал Эбберлайн. – Эти молодые люди страдают во имя долга и защиты Уайтчепла. Нет нужды очернять их, особенно когда они идут на такие жертвы. Милое платье, Уоткинс.

Собравшиеся расхохотались. Эбберлайн и Мейкпис переглянулись, кивнули друг другу, затем Эбберлайн вышел вперед, шагнув в кольцо, образовавшееся вокруг переодетых констеблей. Он откашлялся и заложил руки за спину. Стекла его очков поблескивали на свету, отчего глаз было не разглядеть.

– Вы все знаете, куда должны идти, что делать, за кем смотреть. Никому из вас не нужно рисковать зря. Этот человек – этот монстр – никуда не делся. Он не оставил своих дел. Он ждет, пока мы перестанем беспокоиться, господа. Не дайте ему шанса продолжить.

Инспектор в точности озвучил мысли Кит, от этого ей стало не по себе. Мейкпис заметил это и кивнул ей. Девушка восприняла этот жест как «взбодрись, Касвелл» и кивнула в ответ. Краем глаза она заметила, что Эйрдейл увидел этот обмен жестами и оскалился в отвращении. Кит подавила горестный вздох: не хватало только, чтобы ее считали любимчиком инспектора! Мейкпис, однако, ничего не заметил. Он хлопнул в ладоши, приказал: «На выход!» – и толпа рассосалась.

Томас Райт подошел к ней сбоку, едва они вышли через двери. Сжав плечо девушки, он бросил: «Крепись, парень». Кит ускорила шаг и направилась к началу своего маршрута на Коммершал-роад. Райт будет идти за ней, прячась в боковых улочках или подъездах, и следить. Кит не завидовала Уоткинсу, за которым должен был присматривать Эйрдейл: парень шел, склонив голову, а губы крупного полицейского зашевелились, сплевывая сгусток слюны. Кит отвернулась, выбросила Эйрдейла из головы и устремилась в ночь.

Спустя всего несколько минут после первого поворота из вечернего тумана вышла Мэри Джейн Келли.

– Ты слишком красивая, слишком свежая и ни разу не напуганная – совсем не похожа на новенькую.

– Поверь мне, я очень даже напугана, – пробормотала Кит.

Келли рассмеялась.

– Только идиот подойдет к тебе, ты слишком чистая и опрятная! – Она как ни в чем не бывало прислонилась к кирпичной стене, окинула взглядом улицу и продолжила: – Мужчины, которые ищут неопытных молоденьких девушек, не ходят по улицам. Они идут в бордели, где для них все организуют надежные мадам. Люди, которым нужно такое, знают, что за это нужно платить, и платить хорошо. Мужчина знает, что девушка ходит по улицам лишь потому, что не нашла себе местечка в уютном борделе, а значит, за нее не готовы платить.

– Это все очень познавательно, мисс Келли, но вы не особо помогаете. Полагаю, вы отпугиваете моих клиентов, – сказала Кит, хотя на самом деле была рада компании, пусть и ненадолго.

Женщина, рассмеявшись, отошла, а Кит продолжила путь по улицам и переулкам, глухим дворикам и потаенным закоулкам, известным лишь местным жителям. Минула полуночь, а к ней, как и предсказывала Мэри Келли, не подошел ни один человек. Кит задумалась, повезло ли с этим другим констеблям.

На углу Роуп-вок Кит наклонилась, чтобы через кожу обуви помассировать ноющие лодыжки. Оглядев темную улицу, она попыталась найти взглядом Райта, но ей это не удалось. Позади девушки что-то шевельнулось, и из тумана проступил чей-то силуэт. Кит выпрямилась и нащупала дубинку в рукаве, жалея, что не повесила на шею свисток. Сердце сжали ледяные пальцы страха, но оно забилось снова, едва девушка поняла, что это всего лишь маленький китайский мальчик, который часто присматривал за схроном в Лаймхаузе.

Кит выдохнула и склонилась к нему, чтобы разобрать шепот. От того, что мальчик сказал ей, девушке стало дурно, но она не колебалась. Кивнув ему, она ускорила шаг – стук каблуков по мостовой был уже не блеяньем ягненка, а боевым гимном. Кит побежала по улице, где-то позади раздавались крики Райта.

К тому времени, как она нашла нужный адрес – Датфилдс-ярд на Бернер-стрит, – был уже почти час ночи. Неподалеку от пролома в заборе, служившего входом во двор, как раз проезжал мужчина на двуколке, запряженной пони. Лошадь шарахнулась назад, отказываясь идти, несмотря на то что мужчина выкрикивал угрозы в ее адрес. Кит подошла, положила руку животному на круп и почувствовала, что оно дрожит. Двор уличными фонарями не освещался, но пони знал, что что-то там не так.

– Подержите фонарь! – крикнула извозчику Кит.