Страна аистов

Священный топор

Когда Орден пришел в Пруссию, в том месте, где стоит сейчас город Хайлигенбайль, рос гигантский дуб. Говорят, он стоял зеленым весь год — и зимой, и летом, а сквозь листву его густой кроны не проникал ни дождь, ни град. Он мог продлить человеку жизнь или, наоборот, отнять ее. Пруссы поклонялись дубу, приносили под ним жертвы, ухаживали за ним и охраняли. Как только об этом прознали крестоносцы, они тут же решили, что это и есть таинственная Ромова — духовная столица пруссов. Рыцари ошибались, Ромова была в Самбии, однако тот дуб имел для пруссов не меньшее значение. Но чтобы понять это, нам придется вспомнить историю куда более древнюю, чем Крестовый поход Тевтонского Ордена в Пруссию.

Епископ Христиан, бывший в плену у пруссов в начале XIII века и будто бы получивший эти сведения из уст русских жрецов-вайделотов, описывал, что в самом начале VI века от Рождества Христова в наши земли попала часть разгромленного когда-то римлянами и растворившегося поэтому в других народах племени кимвров. Прибыли они якобы на плотах после долгих мытарств на севере Европы, — мужчины, женщины и дети числом в сорок шесть тысяч человек. Записок Христиана, кроме опубликовавшего их в 1526 году в своих хрониках летописца Симона Грюнау, никто никогда не видел, да и само это количество народа, плывущего по Балтике на плотах, уже может вызвать улыбку. Но, несмотря на преувеличения и некоторую путаницу в последовательности событий, большая часть повествования подтверждается другими источниками.

Итак, согласно запискам Христиана, названным им самим «История Пруссии из тайных знаний прусских жрецов», в 516 году в Ульмиганию прибыли кимвры, возглавляемые братьями Прутеном и Вайдевутом. Вскоре братья обрели абсолютный авторитет, а с ним и власть в стране, впрочем, вполне заслуженную. Обладая большим опытом и познаниями в области военного искусства, Вайдевут быстро организовал боеспособные дружины из местных жителей и так хорошо обучил дотоле робких воинов, что они смогли не только дать отпор набегам соседей, но и сами стали нападать на них и привозить домой богатую добычу. Более того, Вайдевут построил ряд мощных крепостей, которые потом еще многие века охраняли страну, и дал народу своеобразную конституцию — «Заповеди короля Вайдевута» представляли собой свод законов, регулировавших жизнь пруссов. Прутен, будучи старше брата на шестнадцать лет и, вероятно, мудрее, потратил все свои силы и талант на то, чтобы из примитивных местных верований выстроить гармоничную религиозную систему, управляемую строгой жреческой иерархией. Сам он принял сан Верховного Жреца, а вместе с ним и новое имя — Крива Кривайто. Люди, в знак признания его духовной власти над собой, стали называть себя словом «прутены», позже преобразовавшимся в «пруссы».

Эти действительно великие братья и заложили основы семисотлетнего благоденствия страны, которой никто не мог безнаказанно грозить мечом. Добровольный их уход из жизни был величественен, прекрасен и в буквальном смысле жертвенен.

Ульмигании давно уже угрожало с юга нашествие многочисленного и воинственного племени мазуров, когда-то взимавших с ее жителей дань. Пришло время выяснить, кто же теперь хозяин в этом уголке Европы.

И вот в один зимний день перед битвой пруссов с мазурами при огромном стечении подданных оба брата — Прутен и Вайдевут — в простых белых одеждах вознесли молитвы богам и взошли на священный жертвенный костер. В руке Вайдевута был меч, голову Прутена украшал дубовый венок.

— О, боги! — сказал Вайдевут. — Мы приносим вам эту жертву ради свободы своего народа. Умножьте же силы его так, чтобы все враги были разбиты и в страхе бежали так далеко, что никогда не смогли бы вернуться!

Братья продолжали молиться за Ульмиганию и тогда, когда пламя стало пожирать их тела. Вайдевуту к этому моменту было сто шестнадцать лет, а Прутену — сто тридцать два.

К ночи костер догорел, но люди не расходились и видели, как подхваченные дуновением ветра искорки и лепестки золы от него тут же превращаются в маленьких белых бабочек и стайками разлетаются по священной роще Рикойто. И с тех пор, как напоминание о жертвенном костре, в заснеженных прусских лесах кружат стаи этих насекомых.

Жертва была ненапрасной — пруссы дрались так, что не просто разгромили мазуров в Великой Битве, а полностью уничтожили этот народ.

А к весне на месте костра, в выжженной почве, распустил листочки желудь. Этот росток к приходу крестоносцев вырос в гигантское дерево.