Страна Икс

— Нет! — повторил *, и Добрый Дядя увидел в его глазах искорки священного ужаса.

— Ну что ж, — сказал он и встал из-за стола. Дверь открылась, и вошли два охранника. На руках у * щёлкнули наручники.

— Идемте, *, — сказал Добрый Дядя. — Вам предстоит увидеть кое-что интересное.

* ввели наконец на какую-то галерею. Прямо в пол и в потолок уходило стекло, заменявшее стену. Вдоль стекла был укреплен поручень, немного дальше стояли кресла. * приковали наручниками к поручню, а Добрый Дядя уселся в кресло.

Охранники ушли.

— Что это? — спросил *.

— Смотровой зал, — ответил небрежно Дядя. — Кстати, вы не туда смотрите. Не на меня надо смотреть, а за стекло, вниз.

* обернулся и — кинулся вперед. Лицо его с размаху ударилось о стекло. Добрый Дядя молчал.

— Что это? — с ужасом спросил *. Разум отказывался повиноваться ему.

— Это вы о людях в полосатой одежде? — осведомился Дядя. — Это урки. Уголовники. Воры, убийцы, насильники, садисты. Стоят в очереди. А это — стол. А на столе — ваша жена. Вот, как сидите, двое ее держат за ноги — ноги мы, к сожалению, закрепить не смогли — а третий насилует.

*, пригнувшись к стеклу, медленно пошел вдоль галереи. На стекле оставался влажный след.

Очередь внизу заволновалась, и второй в ней ткнул насильника кулаком в спину. Ему вокруг что-то кричали, но что — не было слышно. Насильник отошел от своего места и перехватил левую ногу своей жертвы. А тот, кто раньше держал ногу, занял его место.

— Они работают тройками, — потягиваясь, услужливо объяснил Добрый Дядя. — Это уже вторая тройка. А может — третья. Точно не скажу. Тут же всё индивидуально.

* вдруг закричал и стал биться головой о толстое стекло.

Добрый Дядя вскочил.

— Эй-эй! — закричал он. — Ты это брось!

Он кинулся к * и схватил его за волосы. Откуда-то бежали еще люди. Но было уже поздно. * уже сползал по стеклу, оставляя за собой кровавый след...

Он очнулся в кабинете Доброго Дяди. На стуле. Рядом с ним стояли какие-то люди. Пахло нашатырем и валерьянкою.

— Ну что ж вы, голубчик, себя до сотрясения-то доводите, — осуждающе говорил ему Добрый Дядя, сидя на стуле прямо перед ним. — Ну, упали бы в обморок — и ладно. А так ведь вы, голубчик, голову себе в кровь разбили, вот, сотрясеньице маленькое получили. Экий вы, право. Руки опускаются. Ну виданное ли дело — чтобы человек так к себе относился?

* действовал инстинктивно. Инстинктивно его руки сомкнулись на горле у Доброго Дяди, инстинктивно они рванули его на себя, инстинктивно * упал на Дядю, закрывая его своим телом, чтобы помешать подмоге. Его уже чем-то били по голове, в глазах темнело, а он все сжимал и сжимал...

На этот раз их было двое — Добрый Дядя и детина.

А его ввели в наручниках.

— Вот, — сказал ему, кивая на стул, Добрый Дядя. — Вот как грустно закончились наши добрые отношения. Попытка террористического акта, батенька. Покушение на следователя Службы при исполнении. А таким казались культурным человеком. — Он осуждающе вздохнул. — Ну, ничего, — пободрее добавил Добрый Дядя, — мне за вас дополнительный отпуск дадут — обещали уж — для поправки здоровья — за границу — вы ведь, меня, батенька, едва-едва на тот свет ни отправили — чудом, можно сказать, откачали. Опять же я через вас знаменитостью сделался. Коллеги завидуют: у нас, знаете ли, далеко не каждого душили. Все же новое впечатление. В нашей, знаете ли, жизни...

Детина кашлянул.

— ...а, ну да, мы об этом с вами уже говорили... Вот, батенька, вынужден был пригласить из-за вас эксперта-психолога. Дядя простер длань. Детина поклонился. * передернуло. Вы, видите ли, батенька, достукались уже до серьезного сотрясения — иначе вас никак остановить нельзя было. Переполошили вы нас всех. Пять суток без сознания. Отека мозга уж ждали. Да и потом, знаете ли — истерики эти ваши... горячка нервная... вы ведь, батенька, врачей кусали... до крови... мы ведь им прививки даже делали... на всякий случай... антирабические... да-с... «убейте меня» кричали... что же это вы, батенька, на тот свет торопитесь? нехорошо... Вот и уважаемый эксперт-психолог... — Добрый Дядя вновь простер длань. Детина вновь поклонился. * вновь передернуло, — подтверждает. Суицидальные, говорит, открылись у вас наклонности. Общие, говорит, отклонения, в результате, говорит, сотрясения мозга. Ненормальная, говорит, активизация садомазохистского комплекса. — (Детина вновь поклонился.) — Как же это вы, батенька, гадость в себе такую развели? Бр-р, садомазохистский комплекс. Даже говорить противно...

* заплакал.

Он плакал, не стесняясь и развозя слезы по щекам кулаками в наручниках.

— Что вы хотите от меня? Что вы хотите?

Добрый Дядя и детина переглянулись.

— Ну, вот это другой разговор, — сказал Добрый Дядя.

Он достал откуда-то сифон и стакан. Налил воды. Поднес стакан *. Тот выпил, отбивая зубами мелкую дробь. Добрый Дядя вернутся на место, убрал стакан, достал лист бумаги и ручку и положил их перед *.　

— Мы хотели бы, — мягко сказал он, — чтобы вы дали показания на вашу жену. Письменно.

— Но почему?! — выкрикнул *. — Почему я должен это делать?! — Он согнулся и зарыдал.