Страна коров

В старину, когда на этой земле даже не было еще человека, с вершины небес до самого дна моря текла река. То была широкая река, и в реке этой были все стихии мира, которым было суждено сойтись воедино и создать тот мир, что есть сейчас. Грязь была в этой реке, и был в ней песок. Там были воздух, и ветер, и солнце. Были пламя и аромат. В ней были рыба, камни и травы. И, конечно же, в реке той была вода – столько воды, что все воды мира происходили из этой самой реки и прокладывали свои пути к разным местам по всему миру многими реками поменьше и ручьями. Река текла с небес к морю, и в реке той было все, что когда-либо было. И все, что когда-либо будет. Все звезды происходили из той реки. И все растения и животные происходили из той реки. И из той же реки со временем, в теплой грязи родился первый человек. Из семени молчанья произошло тело человека, и человек этот вырос и стал сильным, и породил других сильных людей, покуда со временем вся земля не населилась этим новым дерзким животным, которое впоследствии назовут человеком.

Странный этот вид обладал многими качествами, какие хорошо подготовили его к жизни в этом мире вместе с другими растениями и животными. Ибо человек этот был медленней самых быстрых животных. И слабее сильнейших. Он не умел летать. Он не умел плавать. Он не умел рыть норы. Он не мог лазать. Он был слишком велик, чтобы оставаться незаметным, однако слишком мелок, чтобы устрашать. Он быстро уставал, а еще быстрее заболевал. Порода эта была слаба, хрупка и совершенно ничем не примечательна. Именно это и делало ее представителей хорошими гражданами планеты и верными потомками реки.

Но еще имелось в этом новом животном и такое, что было не хорошо для реки. А именно – человеку всегда очень хотелось пить. Жажда была во всем, что бы человек ни делал. Она была его сутью. Больше голода. Больше желанья. Жажда к влаге и сделала его человеком. Именно утоленье этой жажды позволило ему распространиться по всей земле и отыскать других, подобных ему. Ибо когда человек пил, он становился силен и мужествен, и это давало ему силу покорять новые земли, осваивать новые территории и вводить множество новшеств, что не давали ему сдаться другим животным земли, что были сильнее и быстрее его.

День, когда человек принялся пить из реки, и стал тем днем, когда сама река начала умирать. Ибо человек не мог остановиться. С самого раннего утра пил он – и не прекращал до самой поздней ночи, когда, напившись досыта, человек наконец засыпал. Наутро, когда вставало солнце, человек вновь приходил пить из реки. Река теперь была очень длинной, и в ней было много воды. И все это время река давала что могла, лишь бы человек процветал. Холодную, чистую, прозрачную воду, которую человек брал без промедленья. И без раскаянья. И без благодарности.

И если б река могла говорить, она сказала бы человеку: «Человек, не пей всю воду, что есть во мне. Ибо вода эта предназначается всем животным, и ее должно хватить навсегда. Не забирай себе всю мою воду, что во мне сейчас течет, ибо она всегда будет здесь для тебя течь. Бери лишь столько, сколько тебе нужно. А остальное пусть останется другим. Ибо у всего, что ты делаешь, есть свои последствия. И у жажды твоей они будут. И у твоего питья. И у воды, что раньше текла свободно, а теперь запружена плотиной в том месте, из которого торчит самая большая твоя слабость».

Но река говорить не умела. И человек бы все равно ее не послушался. Потому он все пил и пил. И пия вот так, становился все больше. А становясь больше – тяжелел и замедлялся, и стал до того тяжел и медлен, что едва мог пошевельнуться. Но все равно продолжал пить из реки с еще большею жаждой. С жаждой тысячи поколений. Так, словно вода в реке была нескончаемым потоком влаги, растянувшимся от самого начала времен и текущим до края безграничной вселенной.

И вот настал такой день, когда человек пришел к реке и обнаружил, что в ней нет воды. Он выпил всю. Человек теперь был крупней самого крупного озера – большим, как целый океан. Ибо в мочевом пузыре своем он теперь хранил воду всех вещей. А без воды, что возвращалась на небеса испарением, не могло быть и воды, что возвращалась на землю дождем. И без вечного круговорота воды не могло больше быть жизни и животных, и ничего на земле больше быть не могло.

У реки закончилась вода. И со временем река, в которой закончилась вода, стала местом последнего упокоения человека, не знавшего пределов своей жажды. Или последствий своего питья. Неприметно улегся человек в пустое речное русло и принял форму того узкого места, куда лег.