Страна, которой нет

Страна, которой нет

Заставка

Страна, которой нет

«Динамит и автомобиль изменяют характер человека»

Виктор Шкловский.

Неизвестно где, неизвестно когда

Кадр. Белая рамка. Плоское кино, удивительно даже, что цветное. Светловолосый мужчина в синем костюме выводит из гаража мотоцикл. Камера отъезжает, теперь видно, что человек с мотоциклом – на экране, а вокруг пустой зал и только в первом ряду галерки, на самом удобном месте сидит мальчик...

- Нет, - мужской голос. - Не так.

Щелчок.

Белая стена. Белый металл. Морг. Прозекторская. Столы, стеллажи, шкафы. Люди. Флюоресцирующие полицейские куртки, обрывки разговоров, схлопнувшиеся слова. Лондон? Южный Лондон? Неважно. Оператор очень тщательно уводит камеру в сторону, но нетрудно догадаться, что на столах и в коридоре очень мало пустого места. Большая авария? Теракт?

Женщина, вдруг:

- Господин Фуркад, может быть лучше опознать по записи, в информационной?

Резко.

- Нет. Никуда не годится.

В левом дальнем углу поднимается, набирает объем рыжая полоса – и вот огонь встает в полный рост, он рвется наружу с четырех сторон, он перехлестывает за край экрана…

- Нет!

Какой-то яркий ковер, чашка с фруктами, дальняя стрельба, дым – нет – тесные комнаты, бело-оливковые стены, топчаны, ссохшаяся – нет – земля, люди с перемещенным лицами - нет же, говорю – большая площадь, стадион, музыка... джаз, выстрел – это потом – осыпающееся вокруг стекло, танки на горной дороге, три, слишком много – нет…

Cветлое, с легкой желтизной, очень горячее небо, легкое потрескивание за окном. Город внизу, как со старых, совсем старых иллюстраций к… «Марсианским хроникам»? Стекло, каменные изгибы, окна в ободках компрессионных рам, посадочные площадки на крышах. Камеры идут вниз…

- Да. Оно.

Обрыв.

Пролог

2039 год, Дубай, столица Турано-Иранo-Арабского Сопроцветания

Амар Хамади, капитан армии Турана

Воздух за окном задрожал и взвыл, жалюзи откликнулись сухим шелестом состарившегося пластика. Чпоканье гермодвери летательного аппарата прямо над головой: на крыше находилась посадочная площадка, а высокие чины предпочитают воздух. Чпоканье дверного люка. Шаги, чпоканье, шаги ближе. Легкие, дробные, мелкие.

Амар отвернулся к вольеру, спиной к двери, положил руку на мягкое, покрытое плотным мехом межкрылье Звери, почесал. Зверь благодарно повела плечами, расправила перепонки. Она только-только привыкла к прикосновениям нового хозяина, и вот, пожалуйста – повестка, уведомление о переводе, билеты и транспортные талоны. «В течение трех дней явиться на сборный пункт для отправки, в противном случае...»

Почти три года назад Амар Хамади подсуетился и устроил себе перевод после ранения на спокойную и сытую службу в Дубае: охрана архивов Министерства обороны. Но на каждую такую синекуру претендовали трое-четверо, и не имевшему влиятельной родни Амару пришлось уступить теплое местечко следующему.

Породистый летун из новозеландского питомника был бы не по карману даже столичному офицеру без иных доходов, кроме жалованья – несмотря на наградные, доплаты за ранения, столичные надбавки и прочие льготы. Зверь досталась Амару случайно: сослуживец, отправляясь в командировку, уступил ему неплохие апартаменты, оплаченные на год вперед, в обмен на уход за питомцем. Авария, смерть на месте. Наследников у сослуживца, тоже сироты прошлой войны, не нашлось. Амар не надеялся на случай. Фронт - это надолго, а оставлять нервное и капризное существо на хозяйку пансиона - издевательство...

Трескучая дробь по пластику двери – ногтями, что ли?..

- Открыто! – через плечо негромко сказал Амар, чтобы не напугать Зверь.

Прикрыл глаза, вспоминая досье, которое обновлял и порой повторял на досуге. Валентин Штааль, начальник европейского сектора контрразведки Народной Армии. Двадцать девять лет, на должности, которая предполагает минимум сорокалетие. Молодой талант, карьерист, вернейший из верных. Как-то он очень удачно женился... не очень давно, и был там какой-то скандал.

Амар вызвал в памяти официальный снимок - лицо, наполовину скрытое форменным солнцезащитным шлемом... Северно-европейское происхождение, родился в Измире, то ли христианин, то ли вообще агностик. Не Xc, а чистейший местный, благонадежный как сейид. Очень полезное может оказаться знакомство, и если постараться - долгосрочное.

Дверь с долгим упругим чавканьем герметика открылась и впустила потенциального покупателя. Можно оглядываться, корректировать впечатления.

Гость был одет в длинный плащ с грубо отстроченными двойными швами. Кремовый нейлон. Винтажная вещь. Три-четыре оклада Амара, и половина того, что он рассчитывал получить за Зверь. Плащ держался на пуговице у горла, которую гость немедленно расстегнул. Под плащом не форма истихбарата, обычный костюм. Никакого шлема и светотермоотражающего пластика.