Страна, которой нет

Полуулыбка, быстрые острые глаза обводят комнату пансиона для холостяков по периметру. Немного того периметра, потому что большую часть помещения занимает вольер. Еще бы, летяге для жизни нужно много пространства – не меньше, чем на три-четыре размаха крыльев. Много пространства и много солнца. А человек может и потесниться. И все равно пришелец не сразу выделяет хозяина среди мебели. Находит, упирается в него немигающим ящеричьим манером. Кивок и движение плечами - то ли полупоклон, то ли удивление.

- Добрый день! - наконец-то поздоровался покупатель. - Я, кажется, не опоздал?

- Нет, ну что вы... и ваш визит большая честь для меня, Валентин-бей. Хотите выпить?

- А у вас есть вода без газа? - подался навстречу гость, недоверчиво оглядываясь. Вышло немного нелепо.

- Конечно. – Есть. У меня даже холодильник есть, кто бы мог подумать, правда?

Пока он сыпал в высокий стакан лед, пока открывал бутылку, покупатель уже прилип к вольеру. Руки внутрь не совал. Не ворковал. Не стучал. Просто смотрел на распластавшуюся по противоположной стене Зверь. Чем-то они оказались похожи, чудо генной инженерии и чудо контрразведческой карьеры в плаще с аукциона.

- Хороший экземпляр, - наконец сказал гость, отступая на прежнее место. Предложения сесть в кресло он словно и не заметил.

- Да. Красавица. Веллингтонский питомник, инбредная линия. Размах крыльев – 242 сантиметра. Родословная поколений на двадцать. Я не слышал, что вы заводчик... – И ни разу не встречал на гонках, между прочим. Зачем ему понадобился летун, да еще и взрослый?

- Я не заводчик. Я... – взмах руки, кажется, означал желание немедленно воссоединиться со стаканом, иначе говорить никак не получается. Гость сделал глоток в половину стакана и откашлялся. – Просто интересуюсь.

- У нее уже шесть призов... – сказал Амар и под пристальным немигающим взглядом отчего-то почувствовал себя делягой, назойливым торгашом. – Я подал заявку на игры в следующем месяце, но меня переводят...

Разговор не складывался. Пять, десять, двадцать минут подряд не складывался. Какие-то пустые светские вопросы-ответы, кто где служил, учился, жил. Очень хотелось посмотреть на часы и что-нибудь соврать о том, что совсем забыл и надо бежать.

Страшное вышло бы неприличие, но не все ли равно? Завтра или послезавтра на фронт, на юго-восток, глаза б его век не видели, к тому же есть в этом своеобразный шик – Народную Армию, аль-джайш аш-шааби, в просторечии «жайш», честному вояке настоящей армии надлежит недолюбливать и при случае эту нелюбовь демонстрировать. А сам уходить гость не желал. И вел себя не особенно любезно, да попросту странно. Разглядывать его так же пристально и прямо казалось невежливым, отводить взгляд и бегать глазами – нелепым.

Невысокий – долговязому Амару по плечо, тонкий, даже щуплый человек с той противоестественно гордой осанкой, которая встречается только у людей, тщетно заставляющих себя не сутулиться. Узкое худое лицо с сухой тонкой кожей, черты правильные, но островатые. В интонациях, в жестах преобладают отчужденность, надменность и неловкость – словно гость зашел туда, где пребывать ему не положено ни по чину, ни по совести. Принц на свалке – или кот посреди лужи.

Гость вдруг взглянул на запястье, продемонстрировав наручные часы на широком металлическом браслете. Это, пожалуй, уже антиквариат. Хронометр. Да, он же, как только сообщил, еще и искусствовед, специалист по первым десятилетиям прошлого века. Судя по всему, еще и богач – видимо, действительно удачно женился. Или фамильное достояние?

- Мне пора, - сказал несостоявшийся, кажется, покупатель. – А вам... вам на фронт не надо. Все это глупости, перевод материала.

Провокатор? Проверка? Или просто идиот? На такой должности?..

- Господин Штааль... – попытался разразиться праведным гневом ревностного армейца Амар, и осекся, когда контрразведчик небрежно махнул рукой, мол, не паясничайте.

- Дайте вашу повестку. Я вас вызову послезавтра к себе, возьмите документы, сразу оформитесь. Работа... – не служба, работа? – важная, нужная. – Пауза, острый светлый взгляд. – И чистая.

Мысли метнулись так интенсивно, что кровь прилила к ушам. Зверь почуяла его волнение, недовольно заскрежетала. Контрразведка жайша, сектор А – да лучше и в мечтах не являлось. Настоящее дело! Гораздо ближе, удобнее, важнее, чем штаб неведомого полка на юго-востоке. Но будет очередной скандал, подумал Амар. Жайш опять показывает армии, что считает себя выше - даже не переманивает кадры, а попросту в приказном порядке зачисляет к себе. Будет скандал… и будут интересные предложения «по старой дружбе». Наверняка господин Штааль включает это обстоятельство в расчет.

Случайность, везение? Проверка? Колебаться нельзя, запрашивать совета некогда. Надо соглашаться.

- Я не знаю, как выразить вам свою признательность...

- Ну при чем тут вы? – впервые по-настоящему улыбнулся гость. Разницу Амар прочувствовал в полной мере. Штааль дернул головой, указывая подбородком на вольер. – Они так плохо привыкают к новым хозяевам...

Отчего-то было обидно.