Страна мурров

— Вот что, моя дорогая. Я сегодня же пришлю к тебе своего доктора, и он мигом поставит тебя на ноги. Ты обязательно поправишься, — бодро сказала Айлин.

— Чем мне поможет доктор? — с горечью ответила Танита. Румянец на её бледных щеках

пылал, как два красных цветка. — Скажи, разве твой долг тебя не тяготит? Неужели никогда не хотелось всё бросить и уехать? Ладно, уехать ты не можешь, я тоже. Но, допустим, нарушить свои принципы?

— Я не идеальна. И ты не поверишь, как часто я мечтаю остаться в одном из своих снов. Но другой жизни у меня не будет. Поэтому изо дня в день я иду по своей дороге… волокусь, даже если нет никаких сил… Просто иду. Надеясь, что завтра всё будет лучше.

Голова Таниты клонилась набок, глаза закрывались.

— Завтра, — сказала она сонно. — Завтра придёт тьма, и устрашатся люди при виде зверей и чудовищ, что хлынут из чащи лесной… Многорукие гады с визжащими человечьими головами поползут в ядовитой траве, всё пожирая на своём пути… Людской стон и плач, и крики отчаяния достигнут небес… Услышав их, налетят стаи хищных птиц и алчно выхватят младенцев из материнских рук… Таким будет наше завтра… — Танита заснула, но слёзы ручьём бежали из-под сомкнутых век.

— Что же с тобой случилось, дорогая? — прошептала Айлин, с острой жалостью глядя на подругу.

Охранник и повариха увели сонную хозяйку наверх. Танита не позволила Айлин подняться вместе с ними, пробормотав, что слуги справятся сами.

…Хейго ходил по дорожкам, разглядывая запущенные клумбы.

— Покидаю этот дом с тяжёлым сердцем, — сказала Айлин, когда они уселись в машину. — Мы с Танитой дружим много лет, и я знаю, какой она чуткий, отзывчивый человек. У неё всегда были прекрасные отношения с персоналом. Но сейчас почему-то вспоминается древняя легенда про заговор слуг. Не могли они её опоить, как вы думаете, Хейго? И почему Марид разрешил коллективный выходной? Это же немыслимо!

— Я тут перекинулся парой слов с охранником, — сказал Хейго. — У слуг не выходной. Госпожа Бастет рассчитала всех, кроме поварихи и двух охранников, работающих посменно. Три дня назад.

Когда к Айлин вернулся дар речи, она расстроенно произнесла:

— Слава богу, скоро приедет Панья, её дочь, уж она-то наведёт порядок! Танита слишком привязана к внукам… Дом опустел, вот она и затосковала. Внуки, внуки, что ж вы с нами делаете? Подождите… всех? И врача?!

…В тот же день доктор Риц был откомандирован в поместье Бастет. Вернулся он совершенно взбешённый и, заявившись в кабинет Айлин, гнева не скрывал.

— Это неслыханно, госпожа Монца… Меня на порог не пустили!

— Простите госпожу Бастет, Эдам, простите ради Мау, — лепетала Айлин. — Нездоровье изматывает и подчас делает нас нетерпимыми. Когда нервы взвинчены, уже не до приличий… И не беспокойтесь, ваша поездка будет оплачена по самому высокому тарифу…

Оскорблённое самолюбие волновало Эдама сильнее оплаты, но нельзя же драматизировать вечно, пришлось взять себя в руки.

— Мне передали — продержав полчаса под дверью! — что супруг госпожи Бастет приедет завтра и всё решит…

— Как вовремя, — с облегчением выдохнула Айлин. — Будем считать, проблема решена.

2

Любые ночные бдения — кутежи, вынужденные поездки или дежурства, лишавшие людей целительного сна, — по мнению доктора Рица, являлись одним из действенных способов саморазрушения. Крайне организованный и обладавший железной волей, он тщательно заботился о своём здоровье, поэтому ложился до полуночи и вставал с первыми лучами солнца, давая организму возможность восстановиться в самой природой предназначенное время.

Дом ещё был погружён в сладкую дремоту, а доктор уже шёл в свой кабинет мимо кухни, где повариха ставила опару для выпечки и гремела кастрюлями, и, конечно, ему была ведома тайная страсть Господина Миша.

— Трататушки, трататушки, трататушки, тратата…

Тратату-ушечки, тратату-ушечки…

Виктория тихонько напевала, похлопывая в ладоши, а Господин Миш, тёмный, лохматый, вставал на задние лапы и, в неописуемом блаженстве закатив зелёные глаза, неуклюже раскачивался из стороны в сторону, как медведь на ярмарке. В счастливый день ему удавалось сделать несколько па, прежде чем, запутавшись в лапах, завалиться на чёрно-белый плиточный пол.

Заслышав трататушки, доктор замирал у двери, и, дождавшись окончания плясок, незамеченным проскальзывал мимо кухни. Но сегодня его опередила младшая госпожа, зачем-то поднявшаяся ни свет ни заря.

Увидев, как Господин Миш пляшет, Фанни по-разбойничьи громко и безудержно засвистела. Мурр, с прижатыми к голове ушами, в панике бросился к круглому отверстию в стене и юркнул в него. Благодаря таким лазам кошки могли свободно перемещаться по дому, не стеснённые закрытыми дверями. Все дома знатных семейств в Дубъюке сообщались подземными кошачьими тоннелями, но на чужой территории мурры появлялись только по необходимости. Нельзя вообразить, чтобы Сердитый Ван или Мягкая Кошка вздумали слоняться по Спящей, а Господин Миш подъедался бы у Бастетов.