Страна мурров

Но больше всего на свете — больше Прекрасных, которых он привёз с собой, больше денег, власти и поклонения — безжалостный Уго Марусс любил свою дочь. Белокожая, черноволосая Агнеш была всеобщей любимицей. Красоту и добросердечие она унаследовала от матери Бии, урождённой Монца, а умом и характером удалась в отца — хитрая, вспыльчивая и упрямая. Брак её родителей, продлившийся шестнадцать лет, случился, скорее всего, по расчёту — слишком они были разными, чтобы заподозрить в их отношениях взаимную симпатию. Впрочем, когда вскоре после прибытия в Дубъюк Уго потерял жену, страдавшую желудочными болями, он на время тронулся умом и повсюду ходил с её портретом, представляя всем как супругу написанное маслом прекраснейшее матово-бледное лицо с тёмными глазами. От полного безумия его спасло лишь участие Агнеш; её уговорами он начал есть, спать и постепенно овладел собой. Горечь потери вылилась в участившиеся безобразные сцены, он преследовал слуг, издевался над гостями, насильно выдал замуж Агнеш. От ненавистного мужа Агнеш родила двух дочерей. Судя по именам, которыми их наградили (Первая и Вторая), дети тоже были нелюбимыми. Но потом случилось нечто ужасное для самого Уго — без памяти влюбившись в простолюдина из долины, Агнеш сбежала к нему, прихватив с собой то, что по праву считала своим, своё наследство. Никто в Дубъюке не посмел осудить её, никто, кроме отца.

Жестокий и властный, Уго спланировал карательные меры и поставил город на колени, требуя выдать блудную дочь и предмет её страсти. Их искали, но тщетно. Безумие вновь овладело стариком. Он утверждал, что Агнеш превратилась в птицу, по ночам прилетала и заглядывала в окна его спальни. Пытаясь поймать её, он умудрился выпасть из окна и к душевным страданиям прибавил физические: из-за раздробленной пятки стал

сильно припадать на левую ногу. Вскоре началась война с кошками, и Уго убили.

…До Фанни донёсся лёгкий скрип паркета. В глубине библиотеки кто-то, осторожно ступая, прошёл между рядами высоких дубовых шкафов с книгами, потом раздалось шуршание и что-то глухо стукнуло. Бесшумно поднявшись, Фанни прокралась к проходу и выглянула из-за шкафа. Лицом к стене, обшитой деревянными панелями и увешанной портретами, стояла Длит. Издалека Фанни не могла хорошо разглядеть, что происходит. Заинтригованная, она вышла из укрытия и окликнула:

— Ловисса?

Длит в тёмном плаще до колен, с капюшоном и в узких брюках, заправленных в высокие шнурованные ботинки, стояла перед огромным, от пола до потолка портретом Агнеш. В такой одежде, лишавшей её женственности, ловисса обычно выходила прогуляться.

Кажется, Фанни появилась не вовремя, но Длит спокойно взглянула на неё.

Портрет прекрасной юной Агнеш, которым Фанни часто любовалась, был повёрнут в сторону, будто на петлях, а за ним, в неглубокой нише, находился другой, незнакомый. Встав рядом с Длит, Фанни с удивлением рассмотрела его.