Страна мурров

— Кто говорил про первую атаку?

— Ах, да… Чавен.

— Знаю его, — кивнул Яр. — Куго Чавен по кличке Чан. Мелкий жулик, хватается за любую аферу, лишь бы заработать.

— Раз уж прозвучало имя господина Вана, имей в виду, Яр, — поспешил предупредить Пард, — хозяева мурров на особом положении. Даже для самого обычного допроса требуется разрешение городского Совета, а это скандал и головная боль. Запомни, ни слежки, ни допросов.

— Если потребуется, обеспечим и то, и другое, — процедила Айлин. — Кстати, этот Куго требовал от Вана денег, а ведь Ван платить не может, сам по уши в долгах.

— Понял, — сказал Яр. — Нужно найти того, кто платит.

Айлин с Пардом переглянулись.

— Я начинаю верить, что господин Порох сможет разобраться в истинной подоплёке этой истории, — сказала Айлин.

— Не слишком ли много заданий для молодого руководителя? — парировал Пард.

Порох смотрел на Айлин.

— Мне бы сначала узнать, кто здесь побывал.

— Нет ничего проще. За последнюю неделю справедливщики настолько примелькались господину мэру, что он без всяких усилий составит для вас список имён. Почему-то мне так кажется.

Пард, с недовольным лицом, выдвинул ящик, не глядя взял лежащую сверху бумагу и свернув пополам, метнул через стол Пороху.

— Доброго дня вам обоим, — сказала Айлин, поднимаясь.

Лунг уже подавал ей пальто.

Глава 14. Парадный обед

1

— А вот и я, мада… Извините за опоздание…

— Явилась! И где тебя носит? Нашла, когда опаздывать… — Виктория обернулась. — Ах ты ж, боже мой!

В день парадного обеда господин Куафюр накрутил Летке высокую затейливую причёску, которая удивительным образом смягчила грубоватые черты лица и заставила ещё ярче сиять выразительные серые глаза, главное её украшение.

— Я тут с ног валюсь, а она башню на себе соорудила и довольная такая! — воскликнула

Виктория вполне добродушно. — Да ты у нас красавица! А как выйдешь к столу в новом платье, Мартон вообще с ума сойдёт!

Порозовев от смущения, Летка крутанулась, чтобы продемонстрировать причёску во всей красе, и потрясла принесённым пакетом: вот платье, вот оно, здесь!

— Ну, всё, всё, принцесса, — с улыбкой скомандовала повариха. — Картофель не ждёт.

Усевшись у стола на высоком стуле, Летка принялась за работу и решилась подать голос, только когда кастрюля наполнилась наполовину:

— Мада, а Мартон-то перестал выражаться. Хочу, говорит, выругаться, а горло прям перехватывает!

— Да что ты? Вот как ты на него положительно влияешь!

— Он и раньше-то не особо разговорчивый был, а теперь, считай, вполовину меньше слов осталось.

И Летка с Викторией принялись хохотать.

— Ой, ну, хватит нам над человеком смеяться… — сказала Виктория. — Ты не пробовала ему книжки подсовывать для развития речи?

— Дала одну год назад, так до сих пор закладка на второй странице. — Летка плюхнула очищенную картофелину в кастрюлю с водой. — У Мартона слова пропали, а у Бомбастихи полотенца. Вы уже слышали, мада? Большие льняные, которыми мы пироги укутываем. Бомбаст вместе с господином Барри ищут, носятся по дому, как ужаленные.

— Вон оно что… — Виктория сокрушённо покачала головой. — А я-то думаю, куда Барри делся? Никто мне не указывает, что недосолила. Весь дом, поди, перевернули из-за пары полотенец.

— Пять штук! Думаю, сразу не найдут. Может, позже.

— Пять? Как бы деда удар не хватил… — Виктория поднялась, чтобы снова заняться готовкой, но тут её взгляд случайно упал на пустое блюдечко рядом с кошачьим лазом, и она не на шутку рассердилась. — Эй, книсса, ты страдаешь провалами в памяти?

Летка вскочила, выронив нож в миску с очистками.

— Простите, мада… Я сейчас!

Она тщательно вымыла блюдце под краном и до краёв наполнила молоком из большой стеклянной бутылки, которую достала из холодильника. Всё ещё сердясь, Виктория нервно помешивала ложкой в кастрюле на плите.

— Нет, сколько раз тебе повторять? Как увидишь, что блюдце пустое, всё брось и налей молока! Вдруг Ляля вернётся ночью, и что она будет есть, по-твоему?

— Да когда ж она вернётся? С осени, считай, не видели. Думаю, уже не придёт, — сказала Летка, снова принимаясь за картофель.

После этих безжалостных слов у Виктории опустились руки.

— А ты поменьше думай! Думает она. И каркает, и каркает… Ты же знаешь, я боюсь, когда ты каркаешь. Ведь всё сбывается! Молчала бы лучше!

— Простите, мада, — склонив голову ниже, сказала Летка. — Дома меня тоже ругают. Характер такой. Не подумав говорю, что думаю.

— Язык у тебя такой! Во рту не помещается.

— Простите, что разбередила вашу рану. Я тоже скучаю по Ляле. Как вспомню её, миленькую, её блестящие круглые глазки, аж сердце заходится… Топотала тут, шуршала иголками… А как смешно пыхтела…

— Ничего, Летка, вернётся она, сердцем чую, — быстро оттаяла вспыльчивая, но незлобивая Виктория и взглянула на Господина Миша, который грелся в падавших из окна солнечных лучах. — Котя, найди Лялечку, а? Ты же любил с ней играть…

Господин Миш тяжело перекатился со спины на живот и свернулся клубком.

— Вижу, что помнишь… Ну, хотя бы намекни, мяукни — она живая?