Страна на дембель

В здании больше никого не оказалось. Заодно выяснилось, что я не ошибся, время – около восьми часов вечера. У говорливого стража также нашлось удостоверение сотрудника прокуратуры и точно такой же ПМ в кобуре, но лежащий в тумбочке рядом со столом около входа. Тридцать рублей, найденные при обыске, я забрал без зазрения совести – во время задержания эти скоты отобрали все мои деньги и документы. К сожалению, ни водительских прав, ни своего военного билета я не обнаружил.

Блин, еще одна проблема. Меня и так уже в дезертиры записали, наверное, вторые сутки пошли после моей пропажи, а теперь еще и утрата военника. Да и без прав как мне служить? В качестве приятного бонуса мне достался китайский расписной термос с чаем, два лаваша с головкой козьего сыра и три пачки печенья «Юбилейное».

Кашу маслом не испортишь, – решил я усилить свои позиции в будущих переговорах о возвращении документов и принялся потрошить служебные кабинеты на предмет хабара. Надо же мне что-то предложить им на обмен.

Судя по пластилиновым пломбам с печатями на дверях, в кабинетах можно было найти что-нибудь полезное и важное.

В результате набрал три бутылки коньяка и целый мешок документов, пачки бланков со штампами и несколько уголовных дел в толстых папках.

– Хрен вы их обратно просто так теперь получите. Утеря служебных документов, двух удостоверений и пары «Макаровых» – это не просто ЧП, это катастрофа.

Напоследок немного попинал охранника на предмет получения информации, но ничего путного не узнал. Единственная стоящая новость, что генерал завтра должен был приехать. Что за генерал и откуда он должен заявиться, пациент наотрез отказался говорить. Пришлось припугнуть, продемонстрировать электрический шнур с оголенными концами, который очень удачно подойдет для лишения его мужской силы. Угроза произвела впечатление. Но, к сожалению, информации выдоить удалось меньше, чем кот наплакал.

Фамилию охранник не знал. Зато сообщил, что генерал из КГБ, приезжает из Баку.

Честно говоря, я обалдел от таких новостей. Это не просто рифма к Европа, это намного хуже. И самое главное, непонятно, откуда интерес к моей скромной персоне и чем это грозит. Хотя чем грозит – это как раз понятно. Судя по наглости, цинизму и отсутствию моральных ограничений – генерал церемониться не будет.

«Глаза боятся – руки делают, – видимо, от стресса и пережитых волнений в последние сутки, я начал мыслить и разговаривать исключительно народными поговорками. – Пора выдвигаться. К утру мне надо до части добраться».

Была мысль пуститься в бега, но без денег, без документов и гражданской одежды в пограничной зоне делать нечего. Вдобавок начало марта – это не то время, когда рекомендуется ночевать на свежем воздухе.

Нет, бежать глупо. Лучше обратиться напрямую к майору Жилинскому, а там и Громов, надеюсь, прикроет.

Заперев охранников в своей бывшей камере, двинулся в путь. Дорога получилась долгой. Почти час двигался вдоль дороги, пряча глаза от фар автомобилей, затем, когда зрение наконец адаптировалось, поймал попутку, но не доехал до ворот части почти километр, и снова пришлось топать пешком под дождем.

Глава 36

Появление мое произвело фурор, сравнимый с явлением генерального секретаря в одиннадцать утра около винно-водочного. Несмотря на позднее время, сбежались все: и дежурный по части, и начальник особого отдела, и даже зампотылу каким-то невероятным образом появился раньше всех остальных. Самое смешное, что его волновала пропажа ЕрАЗа, а не судьба исчезнувшего бойца – ибо самоволка не по его ведомству проходит, а за чужой автомобиль отчитываться надо. Повеселил, короче.

Минут через тридцать появились майор Жилинский и почему-то командир отряда подполковник Тарасенко. После чего, взяв за шимок, вдвоем утащили в штаб, для серьезного разговора.

Под гробовое молчание, изредка прерываемое экспрессивными выражениями и тяжелыми вздохами, достойными каспийского кашалота, я в красках и подробностях поведал свою печальную историю. Впрочем, вздыхал начальник особого отдела как-то наигранно и неубедительно, видимо, потому, что кашалоты на Каспии вымерли еще во времена мезозоя, а может, потому, что рад был обнаружить меня живым и здоровым. По крайней мере, в глазах его мелькало удовольствие пополам с гордостью за своего воспитанника, а может, это мне просто показалось. Зрение не до конца восстановилось после карцера, вот и почудилось.

– На кой черт ты взял оружие и документы? Ты спятил? Мало нам проблем, усугубить решил? – «Усугубить» – это из лексикона Михаила Сергеевича. Он часто по телевизору его произносит, и оно, как настоящее слово-паразит, проникло в речь советских людей и распространилось, как вирус. Причем Горби еще и ударение неправильно ставит на третьем слоге, поэтому звучит отвратительно даже для моего, отнюдь не музыкального слуха.

– Пусть мои водительские права возвращают и военный билет. Если не хотят вылететь из прокуратуры по статье с волчьим билетом. По-другому они не поймут. Меняю одно на другое.