Страна на дембель

– Ладно, поверю тебе. Не специально. Само случилось. Зайдем с другого бока. Девчонке семнадцать лет, всю жизнь по гарнизонам, в Москве всего один раз за всю жизнь была, на каникулах. И тут появляется наглый, удачливый сукин сын, герой границы, который за три месяца собрал весь иконостас на груди: три награды.

– За четыре месяца…

– Цыц, когда старшие по званию разговаривают. Начинаем загибать пальцы.

Для наглядности товарищ подполковник продемонстрировал мне перед носом кулак размером с пивную кружку, но затем передумал и магическим движением мысли трансформировал его в открытую ладонь. Видимо, так загибать пальцы ему показалось удобнее.

– Этот наглый, но удачливый тип спасает лучшую подругу девушки от насильников. Одного этого уже достаточно, чтобы вскружить голову романтичной малолетней соплячке.

Вот и делай доброе дело после этого. Еще и виноватым окажешься. Хотел спросить, сам Пал Палыч стал бы спасать девицу от насильников или мимо прошел бы? Но побоялся автокатастрофы, ибо рулить и уклоняться от удара в ухо одновременно очень сложно. Поэтому я промолчал в ответ.

– Дальше – больше. Мало ему одной армянки, он спасает всех армян города. Какое это впечатление произведет на молодую неопытную дурочку?

– Эээ… Маргарита не дура, она на золотую медаль идет, – попытался напомнить я об объективной реальности, которая отличается от того, что впаривает большой начальник с погонами.

Тут до меня дошло, что товарищ подполковник не должен был знать об откупных за дома беженцев и моем участии в этом процессе. Об этом знали только Иса Гумбаров и отец Карины. Гм, значит, и дочка тоже знала, папа рассказал? Как было дальше, нетрудно догадаться.

– Откуда знаете? Карина разболтала?

– Работа у меня такая. Знать все, что происходит во вверенной мне части. И вокруг нее – тоже. Но ты не расслабляйся. Это еще не все.

– Товарищ полковник, вы же сами видите, что моей вины ни на грамм нет. Стечение обстоятельств – только и всего.

– Ты эти сказки будешь петь своему любимому капитану Громову. Может, он тебе поверит, если захочет. Слишком часто с тобой происходят случайности, чтобы быть случайными.

Спорная мысль с точки зрения философии и марксистско-ленинского учения, единственно верного в этом времени, но мое мнение осталось при мне. Озвучивать его я поостерегся. И вообще, стал замечать, что потихоньку превращаюсь в робкого и запуганного служаку, боящегося разинуть рот в присутствии начальства. Не нравится мне такая тенденция. Началась обратная деградация из бывшего генерального директора в скромного исполнительного работника? Или это мне кажется?

– Капитан Иванов…

Пауза. Чтобы проникся и осознал, впал в трепет, не выпуская, однако, баранки из рук. Фамилия прозвучала угрожающе, словно обвинительный приговор в зале суда из уст прокурора. Хотя в упор не припомню за собой грехов с этой стороны.

– Капитан Иванов… – снова пауза. Излишне театральная. Хотя, может, это кочки пошли, а с ними и тряска – дороги в Азербайджанской ССР не самые лучшие в Союзе. – Поведал мне по секрету, чья это была идея – укрепить забор по периметру военного городка, выложить бетонные блоки поперек въезда и перекопать улицу на самом опасном направлении. И вновь на горизонте появляется фамилия нашего героя. И снова это рядовой Морозов.

Сказать мне нечего, поэтому делаю вид, что занят управлением автомобилем, маневрируя между кочек и ям, больше похожих на следы падения метеоритов. Они здесь асфальт из одного песка, что ли, делают? Международная трасса, между прочим. К слову, с дорогами в этом времени не все гладко. До семидесятых годов даже между областями в центральной части РСФСР не всюду было асфальтовое покрытие на дорогах. Трасса на Ставрополь через Элисту шла даже не по гравийке, а местами просто по песку среди барханов, и двигаться по таким участкам лучше было на скорости без остановки, чтобы потом не откапывать машину с лопатой из песка. Справедливости ради такие песчаные участки не превышали десяти километров обычно, а к началу восьмидесятых годов их засыпали наконец щебнем. Асфальт положили на последнем участке лишь на рубеже двухтысячных годов.

Сгоревшая автомашина. Пропажа фургона и твое задержание. Кража документов в государственном учреждении. История с прапорщиком Зейналовым. Песни сочиняешь, с округа звонили, интересовались автором. Ты, Морозов, не солдат, ты – оружие массового поражения, неизвестное советской науке! Что дальше? Вторжение инопланетян на нашем участке границы?

– Оно само как-то. Полоса невезения. Товарищ полковник, вы про любовь-морковь не всерьез ведь? Шутите? За последний месяц я вашу дочку лишь один раз мельком издалека видел.

– В каждой шутке есть лишь доля шутки. От греха подальше поедешь служить на границу с Польшей. С глаз долой – из сердца вон. И скажи спасибо, что не в морчасти погранвойск – там три года служить пришлось бы.

– За что?!! Не было у нас ничего с Риткой, мы разговаривали всего лишь пару раз и не больше десяти минут!