Страна Норы Робертс

Она посмотрела через плечо на фотографию, где он пожимал руку Харви Милку в Сан-Франциско за три дня до убийства политика. Мурашки по коже усилились. Ее дедушка так много сделал за свою жизнь. Он взял интервью почти у каждого знаменитого американского политика, актера в период их легендарных карьер. Люди тихо расспрашивали ее о нем в Нью-Йорке. Иногда она забывала о его достижениях. Для нее он был просто дедушка. Но сейчас он смотрел на нее, как на объект интервью. Это заставило ее занервничать. (Ха́рви Бе́рнард Милк (англ. Harvey Bernard Milk, 22 мая 1930 — 27 ноября 1978) — американский политик и первый открытый гей, избранный на государственный пост в штате Калифорния в качестве члена городского наблюдательного совета Сан-Франциско. Свою активную общественно-политическую деятельность Милк начал в сорокалетнем возрасте, когда его взгляды и образ жизни претерпели значительные изменения под воздействием политических событий в стране и его участия в контркультурном движении 1960-х годов. Пост члена наблюдательного совета Сан-Франциско Милку суждено было занимать всего 11 месяцев. Благодаря его настойчивости был принят закон города, защищающий права представителей сексуальных меньшинств, а также была сорвана попытка утвердить дискриминационную поправку к закону штата Калифорния («Инициатива Бриггса»). 27 ноября 1978 года Харви Милк и мэр Сан-Франциско Джордж Москоне были застрелены членом городского совета Дэном Уайтом. – прим. пер.)

— Мередит?!

— Ах... что? Ты знаешь почему.

— Чепуха. Это просто совпало по времени. Ты решила вернуться домой, когда Соммервиль объявил, что собирается баллотироваться в Сенат, возглавив исполнительный комитет. Ты уверена, что не сбежала?

— Ах..., — она не могла рассказать ему об идеи своей статьи. При одной лишь мысли о ней у нее появился румянец на щеках.

— Он самовлюбленный придурок, как мужчина никогда тебе не подходил. Я знаю, что твое сердце разбито, но оно залатается. Доверься старикану, прожившему со своей любимой пятьдесят с лишним лет. — Он взглянул на фотографию бабушки Хейл, которая стояла на столе и провел пальцем по раме. — Это как отношения. Ты должна над этим работать.

— Ты хочешь сказать, что нужно работать, чтобы залатать разбитое сердце? — Из всего, что она прочитала на эту тему, слова дедушки имели определенный смысл.

— И требуется время. Мы, конечно, поможем тебе всем, чем сможем здесь, но мы не можем полностью поддержать тебя, не зная, почему ты вернулась.

Она теребила пуговицу на блузке. Боже, она ненавидела недосказанности.

— Своим молчанием ты только еще больше разжигаешь во мне интерес опытного репортера. — Он наклонился к ней и приподнял подбородок. — Ты же знаешь, я докопаюсь до сути, если все как следует обдумаю. Соммервиль угрожал тебе? Я всегда задавался вопросом — может его измена имела подоплеку под собой, способную разрушить репутацию человека, особенно если этот мужчина собирается построить политическую карьеру. — Он размял костяшки пальцев. — Он не особо сопротивлялся во время развода. У тебя имеется что-то на него?

Мередит облизнула губы и отошла на противоположную сторону его кабинета, пытаясь унять свою панику. Если бы дедушка получил хотя бы каплю информации, которую она знала о своем бывшем муже, он напечатал бы все не колеблясь. И стало бы все просто ужасно, если бы вся эта информация появилась в ее семейной газете. Она не могла этого допустить. Если кто и собирался разглашать секреты, так точно не она... она пойдут на это только лишь в том случае, если Рик-мудак загонет ее в угол.

Чтобы отвлечь дедушку, она взяла «Дейли Геральд», который был сверху в антикварном держателе для газет.

— Ты читал это?

Он фыркнул.

— Моя внучка публикует свои статьи в этой газете. Конечно, читал.

Она потрогала «Стандарт» и взяла его в руки.

— А эту? — Рик-мудак был бы польщен.

Дед внимательно изучал ее через свои бифокальные очки без оправы.

— Я всегда читаю статьи своего врага. Это…

— Третье правило журналистики. Я знаю все твои правила. Ты хороший преподаватель.