Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти

Общение с Вячеславом изменило мое отношение к мусору. Сначала казалось, что все его вещи, его дом и отчасти он сам – это нечто неприятное. Я брезговал пожать ему руку, потому что она выглядела грязной (но я пожал – мне казалось, он проверял меня). Однако я скоро изменил свое мнение. Да, у Вячеслава нет дома в привычном понимании. Да, все его вещи и одежда найдены на свалке. Да, тут плохо пахнет. Ну и что? Что с того? Через два часа общения к этому привыкаешь – и вот я уже пью пиво в его самодельном жилище. Вокруг нас предметы, просто одни люди обозначили эти предметы как ненужные, а другие их подобрали. Так и Вячеслав – он оказался в ситуации, когда лишним сочли его.

Мусорный Мордор

У многих жителей деревни возле «Кучино» есть приятные ассоциации со свалкой. Например, 17-летний Егор помнит, как еще недавно катался по ее ледяным склонам на ледянках и надувных ватрушках. Его сосед сказал мне, как лет 30 назад искал там с друзьями перегоревшие лампочки, чтобы разбить их. Искал и бочки с радиоактивными метками. По словам мужчины, они поджигали бочки и те взрывались, подлетая вверх.

Жители деревни увлеченно рассказывали мне, как всей семьей ходили на свалку «поковыряться». В 1990-е на полигоне можно было найти то, чего не было в магазинах. Например, девочки искали пудреницы «Ланком», а мальчики – импортную жвачку и шоколад. «Там было много добра. К нам часто приезжали родственники, чтобы увезти со свалки сырокопченые колбасы, балыки, целые упакованные блюда из ресторанов. Ходили не от бедности, а потому что хотелось чего-то изысканного. Порой продукты были просроченными, порой нет – это было неважно. Некоторые особо предприимчивые продавали продукты со свалки (например, банки с горошком, кукурузой или ту же колбасу) на рынке», – вспоминал Олег, который так же таскал со свалки строительные материалы и дрова. Этим и сейчас не брезгуют многие жители поселков около свалок. У некоторых из мусора построены добротные двухэтажные дома.

Электрик Игорь за полгода работы на свалке накопил на отпуск для жены и детей в Крыму. На выходных мужчина подрабатывает, карабкаясь по полигону в рыбацком костюме и с магнитом, которым проверяет металл внутри торчащих из свалки проводов. «Чиркаю ножом и смотрю на цвет: красный – медь, желтый – латунь. Если все сходится, тащу провод из-под земли. Это похоже на поход за грибами: сегодня ничего не собрал, а завтра прошел дождь, и из земли повылезли провода», – рассказывал мусорный грибник. По его словам, в среднем так он зарабатывает две с половиной тысячи рублей в день, а порой и все десять тысяч.

Тем не менее для большинства людей свалка – это Мордор с черными озерами смерти. В деревню с полигона постоянно приносит пластиковые пакеты, которые застревают на деревьях, цепляются за кусты и оседают на огородах. Люди собирают пакеты и относят обратно на свалку. Пакеты прилетают снова. Мусорная гора свалки заслоняет солнце всем жителям деревни Фенино в Балашихе – для них вечер наступает раньше. По словам Елены из ближайшего к свалке дома, из-за полигона зимой с неба падают хлопья черного снега.

Я спрашивал местных, с чем у них ассоциируется свалка, которую они видят из окна, и на кого она похожа. Вот лучшие ответы:

● тучный и мерзко пахнущий человек, который не следит за собой;

● крыса;

● черт с рогами;

● хуже жабы;

● поганый пьяница;

● свинья. Такая же грязная, вонючая и вредная;

● шумный сосед, который громыхает и днем, и ночью;

● у нее б***й характер, безобразничает, как Ельцин в 1990-е;

● свалка выглядит как крупный человек с говнистым характером. Рост 185, лысый, хмурый, немного пухлый, угрюмый и неразговорчивый. Зовут его Валера;

● кабан.

Мусорные бунты

Жители деревни возле «Кучино» регулярно жаловались на полигон и превышение содержания метана (более чем в десять раз) и сероводорода (более чем в 652 раза!) в воздухе. Им приходили отписки. Ситуация изменилась летом 2017 года, когда на прямой линии с президентом Путиным они попросили закрыть свалку. И он закрыл. Впрочем, по словам Бориса Трушина, который работал со всеми владельцами подмосковных свалок, закрытие было спланированным пиар-ходом: «На выбор было несколько полигонов. Когда на один телевизионщики приехали записывать такое же, как в „Кучино“, видеообращение людей к Путину, директор полигона попросил сотрудников жарить на камеру шашлык – мол, все у нас хорошо. Журналистам не понравилась картинка, и они уехали. Полигон не закрыли». А «Кучино» закрыли.

Но и после закрытия сюда продолжали везти мусор. Активисты установили наверху свалки камеры, транслировавшие видео в интернет, и стали круглосуточно дежурить у въезда на полигон. Они заглядывали в кузов каждого мусоровоза, чтобы на свалку не возили строительные или опасные отходы. Я провел с ними несколько часов ночью для репортажа про «Кучино», и тогда это казалось таким простым и естественным делом: бродить возле свалки в понедельник в три часа ночи, иногда греясь в машине и питаясь йогуртами. Спустя несколько лет эти люди кажутся мне очень решительными