Страна овец

— Вы — Сергей Оводцев!? — я потрясенно вытаращился на него.

— Слушай, парень, — нахмурился он, — ты, часом, в детстве из коляски головой на асфальт не падал? Или у тебя со слухом проблемы?

— Председатель говорил мне о Вас, говорил, что Вы… ты мне поможешь.

— Вот как? Помогу? В чем именно?

— Ну-у-у, не знаю, он не сказал, — я невольно поежился, вспомнив вчерашние события, — не успел.

— А что успел?

— Да, в общем-то, ничего. Хотел, было, что-то мне сообщить, но потом передумал.

— Подъезжаем к Зеленской улице, — я даже вздрогнул, когда у меня за спиной вдруг раздался строгий женский голос.

— Новая цель — 5-й фабричный проезд, — Овод даже не повернул головы, — исполняй.

— Принято, — я только сейчас сообразил, что это был голос автопилота. Невиданная роскошь для такого древнего тарантаса.

— Передумал, говоришь, — он снова обратился ко мне, — сейчас проверим.

Овод пошарил в кармане и выудил оттуда сложенный листок бумаги. Развернув его, он быстро пробежал по нему глазами и озадаченно хмыкнул.

— Что ж, ладно, — он внимательно посмотрел на меня, — горчица — это минерал?

— Вы что, сговорились, что ли?

— Как!!! — Овод аж подпрыгнул в кресле, — тебя об этом уже спрашивали!?

— Ну да, Симон приставал ко мне в участке с теми же глупостями.

— Симон? Кто это?

— Один из тех костоломов, что меня сопровождали.

— Ясно. Проклятье! — он в сердцах ударил кулаком по столу, — а что ты ему ответил, помнишь?

— Это так важно?

— Да! Что ты ему ответил?

— А в чем смысл всех этих дурацких вопросов?

— Потом объясню, — Овод начал терять терпение, — что ты ему сказал?

— Не помню, — тогда мне в голову пришел действительно остроумный ответ, но я уже успел его позабыть, — что-то про взрывчатку и бомбы.

— Понятно, а как называется заглавие песни?

— Что-то вроде «Пуговицы от пиджаков».

— Плохо, — Овод опять покосился на бумажку в руке, — световодозвуконепроницаемость!

— Хватит об этом! Скажи-ка мне лучше, что ты будешь делать дальше! Ты ведь не собираешься всю жизнь здесь сидеть! — протараторил я на одном дыхании, да так и застыл с открытым ртом. У меня сложилось жутковатое впечатление, что мои губы сами произнесли всю эту скороговорку, не спрашивая моего на то согласия. В голове у меня что-то загудело, зазвенело, словно хор из тысяч галдящих наперебой тоненьких голосков. Я собрался как-то прокомментировать весь этот бред, но вдруг понял, что мой рот и вправду перестал мне подчиняться.

И вот тут-то я испугался по-настоящему.

Глаза же Овода, напротив, возбужденно засверкали как пара крупных бриллиантов.

— Отлично! — с расстановкой заключил он, убирая свою бумажку обратно в карман, — чудненько!

Я еще раз попытался что-нибудь сказать, но смог лишь немного пошевелить онемевшей челюстью.

— Так, — Овод поерзал в кресле, — назовите свое имя.

— Георгий Саттар, Председатель Совета Лиги Корректоров, — я вскинул руку ко рту, желая заткнуть его и прекратить его самоуправство, однако Овод мягко, но решительно вернул ее на подлокотник.

— Я — Сергей Оводцев, и я хотел бы задать Вам несколько вопросов.

— Здравствуй, Сережа, спрашивай.

— Вы умерли, и в самое ближайшее время Ваше завещание вступит в силу. С момента нашей последней встречи Вы не вносили в него каких-либо изменений?

— Нет, все осталось по-прежнему, — я чувствовал, как по моим вискам катятся крупные капли пота.

— Понятно, — Овод потер лоб, — я уже все ноги сбил, но пока ничего не смог выяснить. Ни одной ниточки. У Вас нет для меня новых сведений?

— Кое-что есть.

— Поделитесь, пожалуйста.

— Я бы предпочел говорить без свидетелей.

— Я здесь один, Георгий Андреевич. Нас никто не подслушивает.

— Хорошо, тогда и я приму некоторые меры предосторожности.

Я отключился.

Потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что меня кто-то бьет по щекам. В первый момент я испугался, будто проспал экзамен (школьные кошмары преследовали меня еще очень долго, даже после выпускного, позже их место заняли другие темы), потом сообразил, что сегодня выходной, а со школой я уже давно распрощался. Хотел уже рассердиться на чьи-то неумные шутки, но тут я открыл глаза. У меня ушло еще около пяти секунд, чтобы сообразить, что мое положение едва ли лучше, чем в оборванном сне.

— Давай, парень, просыпайся! Приехали! — увидев, что я более-менее пришел в себя, Овод перестал трясти меня за плечо и указал на выход из машины, — вылезай, быстро!

— А что, собственно?… И где мы? — я никак не мог проморгаться. Взять с места в карьер у меня всегда получалось плохо, — что случилось?

— У нас нет времени! — Овод довольно грубо схватил меня за шиворот и буквально вышвырнул из машины, — я тебе все объясню, когда представится такая возможность, но только не сейчас!