Страна овец

— Как долго мне еще терпеть твои издевательства?

— Два этажа вверх, — Овод прошел мимо меня и затопал вверх по лестнице, — заодно и поедим.

Последний довод окончательно меня убедил. Не станет же кормить меня человек, собирающийся вскоре убить, верно?

По мере того, как я поднимался вверх по крошащимся от старости ступеням, мое настроение устремилось в противоположном направлении, хотя, казалось, что хуже уже некуда. Врывавшийся в разбитые окна и дверные проемы холодный ветер поднимал с пола пыль, трепал лохмотья обоев и приносил откуда-то недвусмысленные намеки, что кое-кто устроил неподалеку туалет.

— Вот здесь мы переждем до утра, — Овод спустил на пол свой рюкзак, — располагайся.

Выбранная им комната отличалась от прочих, пожалуй, лишь тем, что здесь в окнах еще сохранились стекла, да в углу виднелось нечто, бывшее некогда матрасом. Я понял, что мое падение в бездну близится к концу. Оставалось еще научиться добывать себе завтрак на ближайшей помойке — и я на самом дне.

Увидев выражение моего лица, Овод усмехнулся.

— Не переживай, это всего лишь на одну ночь. Потом у тебя будет и горячий душ и нормальная постель и еда человеческая. А пока — извини, чем богаты, как говорится.

Присев на корточки, он развязал рюкзак и достал из него термос и пару железных банок. Вырвавшийся из-под открытой крышки запах защекотал ноздри.

— В ногах правды нет, — он протянул мне банку с ложкой, — сядь, подкрепись немного.

Поскольку сделать мою одежду еще грязней было уже невозможно, я, поборов брезгливость, уселся прямо на матрас и принялся за еду, тем более что спорить с желудком, в котором со вчерашнего вечера не было ни крошки, было совершенно бесполезно.

— Как твоя голова? — поинтересовался Овод.

— Болит, — я осторожно ощупал ее и поморщился, когда пальцы наткнулись на засохшую корку под волосами, — и тошнит немного.

— Понятно, — он отставил в сторону свою банку и налил из термоса чай. Потом порылся в рюкзаке и достал пакетик с пузырьками. Из одного из них он выкатил на ладонь два белых шарика и протянул мне.

— Что это?

— Снотворное, — Овод подал мне кружку, от которой поднимался пар, — сон — лучшее лекарство.

— Ты думаешь, я смогу сейчас уснуть? — я закинул шарики в рот и запил их обжигающе горячим чаем, — дичи спать не положено. Ей положено бежать.

— Побегать мы еще успеем, не беспокойся. Лучше наслаждайся, возможно, последней возможностью отдохнуть.

— Кто-то, кажется, обещал мне некоторые разъяснения.

— Ладно, я попробую, — Овод протянул мне пустой рюкзак, — вот тебе вместо подушки.

Я растянулся на пахнущем плесенью матрасе, подложив под гудящую голову скомканный рюкзак и собственные руки.

— Для начала мне надо уточнить отправную точку нашей беседы, — Овод прислонился к облупленной стене, — что ты знаешь о Корректорах?

— Шайка жуликов, наживающихся на людской легковерности! — фыркнул я, — все их богатство и благополучие держится на постоянной рекламе и безграмотности основной массы людей.

— О, как мы, оказывается, далеко забрели! По-твоему они что, шарлатаны?

— На девяносто… нет, на девяносто девять процентов!

— Потрясающе! — Овод даже прищелкнул языком, — ты так глубоко увяз в делах Корректоров, не имея при этом никакого представления о том, с чем имеешь дело. Как тебе это удалось?

— Вы еще скажите, что я неправ!

— Чувствую, здесь не помешает небольшой ликбез.

— Я весь внимание.

— Хорошо, — он потер лоб, — тогда ответь мне на такой вопрос: подобные типы — гадалки, гипнотизеры и им подобные — существовали всегда, не поднимаясь выше уровня строчных объявлений в третьесортных газетках. Почему именно сейчас ситуация так сильно изменилась?

— Я же говорю — реклама!

— Хочешь знать правильный ответ?

— Ты хочешь сказать, будто они добились всего, что имеют сейчас, упорным каждодневным трудом, кристальной честностью и своевременной уплатой налогов, да?

— Хех, острый же у тебя язык, — Овод улыбнулся, — не без этого, конечно, но главная причина в другом.

— В чем же?

— Дело в том, что Корректоры действительно делают все то, что обещают.

— О да! И возвращают деньги, если результат клиента не устроил.

— Хватит ерничать! Я же с тобой серьезно говорю!

— А я не могу оставаться спокойным, когда речь идет о том, как людям массово пудрят мозги!

— Не пудрят, а корректируют.

— Не вижу большой разницы, — я зевнул, — результат, во всяком случае, один и тот же. На выходе получаются безмозглые болванчики, пустышки, послушно исполняющие все указания хозяев, но почему-то очень гордые данным обстоятельством.

— Я похож на безмозглого болванчика?

— Ты!? — мою сонливость как ветром сдуло.

— А Паша, Перфект, который сопровождал Председателя? Он тоже болванчик?

— Нет, но…

— На самом деле все сложнее, гораздо сложнее, чем ты думаешь… И гораздо хуже.

— Так, — неторопливо произнес я, пытаясь рассеять туман в голове, — ладно, давай, рассказывай. Я слушаю.

— Только если ты обещаешь воздерживаться от саркастических комментариев.

— Обещаю.