Страна Оз за железным занавесом

Поскольку национальная русская детская литература еще только зарождалась, издатели «Детского чтения» обычно включали недавно переведенные классические произведения западноевропейских писателей, особенно из коллекций Кампе и Беркеня. Марина Костюхина утверждает, что недостаток оригинальных русских сюжетов, который обусловлен очевидной высокой европеизацией русского общества, побуждал авторов перерабатывать европейские сказки (2008, 73). По мере распространения романтизма и в пору национального подъема во время вторжения Наполеона в Россию в 1812 году исторические темы и жизнеописания становились все более популярными. Регулярно появлялись переводы и адаптации «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха, где биографии знаменитых греков и римлян были представлены в парах, чтобы подчеркнуть как нравственные добродетели, так и пороки.

В детской и юношеской литературе понятие «плутарх» понималось более широко: под ним подразумевали особый тип книги – собрание биографий великих людей разных эпох и разных народов (Привалова 1972, 60).

Заимствованное из Франции наиболее популярное произведение этого жанра – четыре тома «Плутарха для юношества» и «Плутарха для девиц», представлявшие биографии семидесяти шести знаменитых женщин из разных стран, – было расширено и переработано переводчиками, которые включили и очерки о русских (Привалова 1972, 60). Эти книги сообщали информацию о знаковых личностях и одновременно учили качествам и нравственным ценностям, необходимым для того, чтобы стать достойным гражданином.

Произведения мировой классики при переводе для детей часто подвергались адаптации, чтобы упростить сложный текст или сделать его доступным различным возрастным группам с разными способностями. Переводчики начала XIX века не считали нужным точно следовать оригинальному тексту; что-то они свободно пропускали, кое-что добавляли, а также «меняли стиль автора, пытаясь придать произведению русский колорит» (Привалова «XVIII» 1972, 45). Такие адаптации повсеместно печатались под измененными названиями с именем переводчика (или составителя, в случае антологий) вместо имени автора на обложке. Например, в 1820–1830‐е Жан-Николя Буйи (1763–1842), ученик Беркеня, выполнил новые переводы европейских рассказов для детей, которые охотно публиковали русские детские журналы. Позднее эти рассказы были собраны в антологии. Чтобы убедить русских читателей в педагогической качественности и ценности подобных изданий, русские издатели «торопились поставить на обложках своих книг авторитетные имена Кампе и Беркеня» (Костюхина 2008, 13). К 1830 году наметился обратный процесс: издатели начали снабжать старые тексты новыми обложками, убирая имена авторов. Со временем сюжеты и персонажи становились общественным достоянием и повсеместно подвергались переработкам и адаптациям, которые выполняли русские авторы (Костюхина, 14). Этот креативный подход к адаптации и переводу продолжился и в XX веке, о чем свидетельствует творчество Льва Толстого (сказка «Три медведя»), Корнея Чуковского («Робинзон Крузо» и «Доктор Дулитл») и Алексея Толстого («Приключения Пиноккио»). Он же повлиял на подход Волкова к работе по адаптации сказки Баума.

Тенденции в русском детском чтении после 1830 года

К 1830‐м годам на русской сцене наконец появились профессиональные детские писатели, стремившиеся создавать высококачественную литературу, в том числе Анна Зонтаг, Петр Фурман и Александра Ишимова. Их произведения выходили как отдельными книгами, так и в антологиях и новых детских литературных журналах. Следуя давней устоявшейся традиции, многие из этих авторов либо начинали с переводов, либо совмещали перевод с написанием собственных произведений. Часто они переводили и адаптировали иностранные волшебные сказки. Например, Зонтаг, автор многих оригинальных и переводных произведений, опубликовала также переводы сказок Шарля Перро. По настоянию своего знаменитого дяди Василия Жуковского она собирала, записывала и адаптировала русские народные сказки. В 1828 году она опубликовала сборник «Повести для детей», составленный из французских, немецких и английских переводов. Две повести принадлежали англо-ирландской писательнице Марии Эджворт, «но были восприняты русскими читателями как оригинальные» (Костюхина 2008, 65). Точно так же переработки рассказов Жана-Николя Буйи, выполненные в это время Виктором Бурьяновым (псевдоним Владимира Бурнашева), часто ошибочно принимали за оригинальные произведения, поскольку они отличались ярким живым языком и переводчик добавлял текстам национального колорита, чтобы сделать их более привлекательными для детей.