Страна потерянных вещей. Книга 2

Дэвид неохотно отступил назад. Зубы Цереры были стиснуты, сухожилия на шее напряглись, а все тело выгнулось от мучительной боли, которую она испытывала. Место укуса Калио на ее обнаженной левой руке вновь покраснело и воспалилось. Опухоль увеличивалась прямо у них на глазах, и на ней вылезла белая головка гнойника.

– Но она ведь может умереть! – встревоженно произнес Дэвид.

– Было время, когда она, может, была бы только рада умереть, – сказал Лесник. – Но теперь, я думаю, она хочет жить, какие бы страдания это ни принесло.

Он положил ей руку на лоб, и Церера издала крик, который был одновременно агонией и освобождением, как финальное усилие при родах – последний отчаянный толчок, который привел ее дочь в этот мир. Набухшая плоть у нее на руке лопнула, источая запах, похожий на кислое молоко, и выбросив поток гноя, за которым последовала струйка ярко-красной крови. Тело Цереры расслабилось, и она испустила единственный тихий вздох. Прошла минута, и затем Церера заговорила.

– Балвейн, – произнесла она.

* * *

Церера вновь стояла перед портретом хозяина замка, упрятанным от посторонних глаз за кухней. Она почти ничего не помнила о том, что произошло после того, как она встала между Фебой и Бледной Дамой, но сразу же перестала тревожиться за свою дочь. Смерть удалось удержать на расстоянии, пусть даже ненадолго.

Услышав у себя над головой какое-то движение, Церера подняла взгляд и увидела Калио, прилепившуюся к потолку – внимание дриады было сосредоточено на проходе впереди и удаляющихся спинах воинов фейри, вооруженных длинными луками. Калио поползла за ними, оставив Цереру в одиночестве.

Иногда – и в жизни, и во сне – мир пытается донести до нас истину, но настолько завуалированно, что нам требуется время, чтобы понять ее.

«Портрет, – подумала она. – Они вылезли из портрета. Теперь я понимаю».

* * *

Церера открыла глаза и посмотрела на Лесника с Дэвидом. Рука у нее была перевязана чистым обрывком простыни, испачканным красным, и она чувствовала себя очистившейся.

– Я знаю, как добраться до детей, – сказала она. – Но сначала нужно предупредить Балвейна. Фейри уже здесь.

LV SWICERE (староангл.) Предатель, изменник

Знать собралась в Большом Зале замка, который был более скромным, чем можно было предположить из его названия. В нем с некоторым комфортом могли бы разместиться человек пятьдесят, собравшихся на банкет, но этот зал не был свидетелем подобных торжеств со времени смерти жены лорда Балвейна. Теперь он использовался исключительно с властными целями: для проведения всяких совещаний, трибуналов и урегулирования различных претензий цивилизованным путем; а если претензия уже была урегулирована путем, явно не относящимся к цивилизованным – к примеру, при помощи меча, кинжала или топора, – то для вынесения наказания, если таковое требовалось или запрашивалось. Таким образом, Большой Зал не раз слышал, как под его сводами выносится смертный приговор – однако лишь тем, кто не располагал богатством или властью. Правосудие, может, и слепо, но в его мантии есть потайные карманы, способные вместить немало денег. А тем, кто беден и никак не защищен, приходится мириться с законом, каким бы суровым и непреклонным тот ни был.

В настоящий момент в Большом Зале стоял только один стол, окруженный шестью стульями. Горели свечи в двух канделябрах и факелы в железных держателях на стенах, а еще огонь в каменном камине, причем последний был достаточно высок, чтобы в нем во весь рост мог встать взрослый мужчина, не просовывая голову в дымоход. Подобный характер освещения означал, что центральный стол кольцом окружала полутьма, а галерея для менестрелей, которую уже много лет не тревожила музыка, оставалась в тени.

На столе стояли только два кувшина красного вина и простые кубки, в которые его можно было налить. Да и вообще многое в замке Балвейна было простым и незатейливым. Балвейну нравилось быть богатым, потому что богатство означало власть, а власть означала выживание, но он не был сторонником вульгарной демонстрации материальных благ. Они говорили о незащищенности, поскольку только те, кто втайне уязвим, ощущают потребность бахвалиться тем, чем владеют. А кроме того, в мире, где царит насилие, людей с дорогими кольцами на пальцах частенько просят снять эти кольца, а вместе с ними могут снять и голову.