Страна потерянных вещей. Книга 2

В дверях основного жилища громоздился огромных размеров старик, девяти или десяти футов ростом[16] и разве что вдвое меньше в ширину. Он был таким высоким, что ему пришлось наклонить голову, чтобы не задеть ею притолоку, и настолько широкоплечим, что ему пришлось повернуться боком, чтобы пролезть в проем. Церера заметила горизонтальный синяк, еще только заживающий у него на лбу – судя по всему, старый гигант регулярно забывал пригнуться, входя и выходя из дома. Длинная седая борода доходила у него до самого пупка, а живот свисал до коленей. Судя по его виду, пустись он вдруг бегом, вряд ли смог бы убежать далеко или быстро, но мускулы у него на руках по сравнению с мускулами Лесника была все равно что мускулы Лесника против мускулов Цереры, а ладони достаточно большими, чтобы захватить ее голову целиком. Она бы не сказала, что глаза у него особо добрые, но и злобными они тоже не были. Вот, подумала Церера, человек суровый, но честный.

Он поднял правую руку, и лишь тогда Церера заметила двух великанов помоложе и великаншу поменьше, все еще подросткового возраста, которые вышли из своих укрытий за кустами и стенами. Все они были выше семи футов ростом, но более худощавого телосложения, чем старик, хотя и относительно. Несмотря на свои внушительные габариты, они так хорошо спрятались – чему способствовал и цвет их плащей, – что даже Калио наверняка была бы впечатлена их камуфляжным мастерством. Каждый был вооружен массивным охотничьим луком, и хотя по знаку старика они опустили их, но стрелы оставили на тетиве, а луки держали наполовину натянутыми.

– Кто вы такие и что вам здесь нужно? – вопросил старый великан, и голос у него оказался настолько низким, что у Цереры завибрировали все внутренности.

– Мы путники, направляемся в деревню по ту сторону ущелья, – ответил Лесник. – Я дровосек, а это моя дочь.

Но Церера приметила, что на подъезде к дому он снова снял со спины свой топор и положил его поперек седла.

– Больно уж хорошо ты вооружен для дровосека, – заметил великан. – И если ты собираешься и дальше лгать о происхождении ребенка, то лучше тебе было придумать что-нибудь получше, чем просто искупать ее в травяных настоях и нарядить в чужую одежду. Я учуял ее запах еще до того, как увидел, и сразу понял, что она не из этих краев.

Палец, длинный и толстый, как огурец, протянулся в сторону топора Лесника.

– А что касается вот этой игрушки, – добавил великан, – то если б мы хотели убить тебя, ты был бы уже мертв, а если мы решим убить тебя позже, она тебе все равно не поможет.

Лесник, сочтя эти слова вполне логичными, убрал топор в перевязь за спиной.

– Я и вправду дровосек, но на самом деле просто опекун этой девочки, так что должен следить, чтобы ее никто не обидел, – сказал он. – Ее зовут Церера.

– А я – Гогмагог, – представился великан. – Вы находитесь в моих владениях.

Церера даже невольно вскрикнула от восторга: Гогмагог, прославленный великан древнего Альбиона, один из расы титанов, которые, согласно легенде, первыми заселили Британию! В историях, которые рассказывал ей отец, Брут[17] и его товарищи после побега из разгромленной Трои высадились на Альбионе, где им пришлось сражаться с великанами за власть над королевством. Гогмагог, последний из титанов, вроде как расстался с жизнью после того, как его сбросил со скалы троянский герой Корин, хотя в некоторых версиях утверждалось, что его привезли в цепях в Лондон, где он служил одним из городских стражей. Теперь она видела перед собой живого великана с таким же именем; мало того – Церера была убеждена, что это и есть тот самый Гогмагог, поскольку если в башне в лесу могла обитать Рапунцель, то почему бы и Гогмагогу тоже не сыграть свою роль в разворачивающемся повествовании?

– Ты что, знаешь меня, деточка? – осведомился Гогмагог, заметив ее реакцию.

– Я слышала то, что про вас говорят, – ответила ему Церера. – Там, откуда я родом, ваше имя овеяно легендами.

Гогмагог так и напыжился от гордости.

– Видали, дети мои? – обратился он к своим отпрыскам. – Я же говорил вам, что знаменит!

Но на тех, как и на всех детей, нередко стесняющихся своих отцов, это явно не произвело особого впечатления.

– И давно вы здесь живете? – спросил Лесник.

– Сколько себя помню, – ответил Гогмагог, но Церера увидела, как его лицо на миг омрачилось замешательством. – Сколько мы все себя помним, – добавил он, и выражения лиц молодых великанов повторили его собственное. Теперь в дверном проеме позади Гогмагога возникла еще одна фигура – великанши, держащей на руках младенца размерами почти с Цереру.

– Это моя супруга, – объяснил Гогмагог. – Ее зовут Ингеборг, а на руках у нее наш маленький Горам. А остальные – это мои сыновья Бландабор и Корморан, а также моя дочь Грила. Прочие из нашего потомства ушли собирать дрова.

Словно в ответ на эти слова, в роще с западной стороны от них с треском рухнуло на землю дерево, а кроны его собратьев испуганно затрепетали. Ингеборг все это время широко и приветливо улыбалась Церере, обнажив зубы – большие и квадратные, словно кафельная плитка в ванной.