Страна призраков

– Я должна верить, что когда-нибудь что-то хорошее случится уже в мировом масштабе. Что-то такое, из-за чего мы откроем шампанское и расплачемся. Что-то такое, что станет поворотным моментом в истории. Вот эта надежда и придает мне сил.

Какое-то время оба молчали, но это молчание было уже не таким неловким, как раньше.

Пэйдж посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях.

– Понимаю, есть что-то такое, о чем ты действительно не можешь мне рассказать. Понимаю и то, что это никак не связано с твоими чувствами ко мне. Потому что я знаю, что ты ко мне чувствуешь. Вчера утром, когда я вышла из офиса Финна на балку и увидела тебя, стоящего там, это меня нисколько не удивило. Я на это не надеялась – но когда тебя увидела, то и не удивилась, как будто так и должно быть. Так что я знаю. И понимаю… даже если и не понимаю. Это способность, которую давным-давно выработала во мне Брешь. Принимать не принимая. Я принимаю все, чем бы это ни было, даже если и не хочу, чтобы оно было.

Пэйдж вновь посмотрела на него, и он выдержал ее взгляд.

– Спасибо.

– Не за что.

Она выдавила из себя что-то вроде улыбки. Он попытался ответить тем же. И снова уставился в потолок.

Трэвис услышал, как Пэйдж встала, подошла, забралась на диван, втиснулась между ним и спинкой. Ни один из них не сказал ни слова. В следующее мгновение они уже лежали, прижавшись друг к другу, и ее губы целовали его лоб. Теплая, мягкая, ранимая и живая, она дышала ему в шею, обняв его крепко-крепко.

Он совершенно утратил чувство времени. Мог бы лежать, прижавшись к ней, часами, и не замечать этого. Мучительное ощущение, когда знаешь: эти жалкие минуты – все, что у вас есть. И, по его ощущениям, они уже заканчивались.

Он думал о ее словах, сказанных чуть раньше, о том, как она увидела его в офисном здании. А ведь он мог и не оказаться там. Опоздай хотя бы на минуту – и всего этого бы не было. Даже не на минуту. Они с Бетани открыли радужку секунд через десять после того, как Финн открыл свою. Перестрелка – если это можно так назвать – закончилась бы вдвое хуже, не сложись все именно так. Без этого фактора внезапности Пэйдж оказалась бы в центре перекрестного огня без всякого прикрытия. Шансов выжить у нее бы практически не было.

Он поцеловал ее шею. Прижал к себе еще сильнее. Постарался не думать о том, как все могло пойти. Всякое случается. Иногда даже хорошее.

Он закрыл глаза и вдохнул запах ее волос.

А через пять секунд открыл глаза.

В голову пришла мысль. Воспоминание. Ясное и четкое. Пришло и не уходило. О чем-то, что случилось сразу после того, как Финн открыл радужку в своем офисе. Из нее появилась Пэйдж, но не сразу. Сначала сам Финн подошел к отверстию и выглянул наружу – Трэвис оставался за гранью его периферического зрения. Потом тот парень приказал Пэйдж выйти на балку. Эту часть Трэвис помнил отчетливо. Но было и что-то еще. Что-то перед этим. Что-то такое, что Финн прошептал в самом начале, спустя пару секунд после того, как шагнул к радужке. Трэвис услышал, потому что стоял рядом. Тогда это как-то ускользнуло от его внимания – ему и так было, на чем сосредоточиться, – да и прозвучало как что-то неважное.

Теперь он пытался это вспомнить, так как что-то подсказывало – это все-таки важно.

Что же сказал Финн?

Он задумался.

Прошло несколько секунд.

Он вспомнил.

– Черт возьми.

Пэйдж зашевелилась в его объятиях, отвела голову назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Что? – сказала она.

Трэвис ответил не сразу. Прогонял в уме события последних двух дней, оценивая их заново, с точки зрения сегодняшнего дня. Он словно смотрел сцену, в которой разбивается бокал, только в обратной перемотке. Когда каждый осколок летит, кувыркаясь вверх, и встает на свое место за счет некой гравитационной силы. С той самой секунды, когда они в первый раз заглянули в радужку, у них возникло неверное представление обо всем, что они видели. Главную ошибку они допустили в самом начале, и все строившиеся на ней выводы были неверными.

– В чем дело?

Он моргнул. Посмотрел на Пэйдж.

– Я тебе покажу.

Трэвис нехотя отстранился от нее и поднялся на ноги. Подождал, пока она встанет, после чего они вышли из гостиной и по коридору прошли в кабинет.

Папки с документами стопками лежали по всей комнате – на столе, кофейном столике, стульях, полу, – согласно некоей импровизированной десятичной системе Дьюи.

– Мы сузили круг до пяти человек, которым можем доверять на все сто, – сообщил Гарнер. – Я разослал и-мейлы и созвал совещание по безопасной селекторной ли…

Подняв глаза и увидев выражение лица Трэвиса, он остановился на полуслове.

Вслед за ним посмотрела на Трэвиса и Бетани. Оба молчали, ожидая, когда он выскажется.

Но Трэвис ничего не сказал. Вместо этого прошел между сваленными в кучи документами к стоявшему у окна гигантскому глобусу, опустился рядом с ним на корточки и вертел до тех пор, пока перед ним не появились Соединенные Штаты.

– Куда они могли направиться? – пробормотал он, скорее для себя, чем для других. – Где самое лучшее для этого место?

Остальные переглянулись.